И вот Мелета нашла свою любовь. Свой плащ богини, пеплос свободы постелила на брачное ложе. Сейчас она со своим Ага этом на вершине счастья...
Прошло три недели.
* * *
День выдался солнечный, хотя и ветреный. У царей в Феодосии опять спор. Старый Спарток настаивал начинать поход на Боспор сегодня. Он говорил, что солнце и ветер на море -приметы к добру. Чего ждать? Корабли под парусами, воины наняты.
- Какие это воины?! — кричал Левкон.- Этот вшивый сброд воины? Их я не поведу на войну.
- Они рвутся грабить,— настаивал Сотир.— И будут воевать, как звери.
- А где твои хваленые херсонеситы? - спрашивал Спартока Левкон.
- Они вот-вот подойдут и нас догонят.
- Давай - поехали! - кричал Сотир.- Чего там медлить.
План похода придумал Спарток. Кораблей феодосийцы дали мало - всего десять. Было решено: пять отдать Сотиру, пять - Левкону. С царем пойдет Спарток, с Левконом - Митро.
Первой вышла пятерка царя. Она должна дойти до Тиритаки, укрыться в бухте и ждать подхода херсонеситов. Пятерка Левкона идет следом, заходит в Гермонассу и высаживается на острове. Остров недалеко от Тиритаки (на другой стороне пролива), и в случае неуспеха Левкону поможет царь Сотир. Затем общая высадка в Пантикапее.
Первые корабли, как и следовало ожидать, прошли мимо острова Синдики, к острову Фанагория. Борак со скифами затаился на северном мысе острова, он должен пройти на помощь дворцу только по сигналу Агаэта. Другие же подходили к гавани осторожно. Сначала один, потом другой - три осталось на внешнем рейде. Остров встретил их безлюдием и тишиной. Левкон не решился сразу высаживать людей - обстановка на Фанагории была необычная и подозрительная. К тому же, на кораблях назревал бунт. Когда наемники узнали, что Левкон сначала пойдет на Синдику, возмутились. Их не интересовала стратегия царевича - они жаждали грабежей в богатом, как им сказали при вербовке, Пантикапее. Да и здесь, на Синдике, им не разрешили сойти на берег. Левкон с десятком воинов пошел на разведку.
Он убедился, что ворота дворца-крепости накрепко закрыты, и разослал людей во все улочки городка. Но людям на судне казалось, что Левкон медлит умышленно, а Пантикапей уже разграбили воины царя Сотира. Их жгло нетерпение. И вдруг со стороны боспорского берега показался малюсенький парусник. Скоро он подошел к кораблям, на нем было три гребца и женщина, которая стояла на корме.
- Это корабли царя Синдики Агаэта? - громко спросила она.
- Ну и что, если Агаэта? - неопределенно ответили с корабля.
- Так что же вы распустили штаны?! В Пантикапу ворвался царь Сотир, город грабят, вино по улицам льется рекой, насилуют женщин, срывают украшения, тащат все из домов! Скорее на помощь Пантикапею!
Невероятный вой возник на кораблях. Грабеж начали без них! Не успел парусник исчезнуть, как корабли на рейде подняли паруса и ринулись к Пантикапею. Скоро и прибрежные суда подняли якоря и направились вслед за тремя рейдовыми. Когда Левкон увидел,что корабли уходят, он сначала ничего не понял, но когда понял, то испугался. Крича и размахивая руками, побежал к берегу, но его никто не слышал. Берег был пустынен. Даже та лодчонка, на которой пришел с корабля на берег, ушла в пролив. Ее гребцы тоже хотели хоть немного пограбить.
От Акры на середину пролива вышли триеры Мелеты, тут же показались корабли Перисада, шедшие из Горгипа.
Весь флот оказался в ловушке. Мало того - триеры отсекли приход помощи из Херсонеса.
Левкон обхватил голову руками и в отчаянии упал на колючую траву острова.
А царь Сотир действительно высадился в Пантикапее. Он был основательно пьян и торопился скорее войти во дворец. Улицы столицы были пустынны, никто не оказал царю сопротивления.
- Не торопись, пьяная башка, не спеши! - увещевал его Спарток.- Ты видишь, город пуст. Это неспроста.
- Не трусь, старик. Город пуст, но у дворца наши зададут такого жару, что тебе придется закрывать лысину.
Но дворец Сотира тоже был пуст. Даже слуг он не нашел.
- Царственная пьянь, поднимись на башню, осмотрись! -кричал на него отец.- Где-то есть войска, клянусь Пормфием!
Задыхаясь и бранясь, Сотир поднялся на башню. И начисто протрезвел. Из-за горы, блистая на солнце лезвиями копий, скакали сотни амазонок Годейры...
Левкон предчувствовал все, поэтому, когда увидел, как в беспорядке поплыли по проливу суда и мелкие суденышки, как на воде замелькали трупы убитых, не удивился. Он понял, что отступить этим судам не удастся, через весь пролив от Акры до Корокондамы заградительной цепочкой растянулись триеры Мелеты и Перисада. Он так же, как и те отступающие, был теперь в ловушке. Небольшая фелюга причалила к острову. Левкон подбежал к судну и крикнул:
Читать дальше