Аркадий Крупняков - Пояс Ипполиты

На рассвете выехали в степь. Ее охрану несла сотня амазонок из войск Лоты.

Мен выехал вслед за Тирой спустя час. План покушения, как казалось ему, был прост. Где-то на середине пути хлестнул плеткой коня и поскакал догонять Тиргатао. Заметив его, царица попридержала лошадь и несколько отстала от охраны. На полном скаку он промчался мимо Тиры, потом круто развернулся и пошел ей навстречу. Поравнявшись с царицей, выхватил из ножен акинак и ударил им в пах. Он не знал о поясе под туникой, считая пах самым незащищенным местом женщины. Но акинак угодил в твердую кожу пояса, пробив ее, застрял в ней.

Кони разъехались. Мен понял, что убийство не удалось. Остановил жеребца, выхватил из горита стрелу и пустил ее. Стрела вонзилась в спину Тиры - царица упала. Считая, что дело сделано, он поехал назад. Конь царицы, а это был конь амазонской выучки, поскакал вперед, но вскоре вернулся к всаднице и лег с нею рядом. Тира была жива, даже смогла сесть верхом, обливаясь кровью из двух ран. Охрана, заметив неладное, возвратилась к Тире, сняла ее с коня. Амазонки начали перетягивать раны.

Мен подъехал к скучившимся над телом Тиры амазонкам и, уверенный, что Тиргатао мертва, крикнул:

- Что случилось?!

Тира очнулась:

- Это он... меня.

Амазонки выхватили стрелы...

Когда Тиру привезли в Фанагорию, она была жива. Аргос оглядел раны и сказал: - Ты в сорочке родилась, девочка. Стрела прошла рядом с сердцем, а царапина под поясом не в счет. Будешь жить.

Лота сказала:

- Тебя спас пояс Ипполиты.

Нимфея подошла к Тире:

- Если бы я знала...

Тит стоял в стороне молча. Он-то знал о замыслах будущего тестя. Весть о покушении на Тиру в один день разнеслась по всей Синдике. Одни говорили, что она убита, другие - что жива и здорова. Кто-то утверждал, что ее уже похоронили. Потом молнией сверкнула весть - Тиргатао видели на белом коне, в белом шелковом пеплосе за плечами она скакала по аксамитской степи, подобно белокрылой птице, наводя ужас на боспорских воинов. Чуть позднее стало слышно, что Тиргатао видели в другом месте - в Кепах, там она громила гарнизон царя Гекатея.

Эти слухи подхлестывали Тиру, словно плеткой. Она знала, это проделки Мелеты, но хорошо бы, думала царица, чтобы белокрылая всадница возникла сразу во многих местах. И не утерпела царица Синдики, туго перетянула раны, одела белоснежный пеплос, достала белого коня и поскакала в степь. И утвердился слух среди синдов, меотов, торетов и керкетов, что белая всадница на белом коне - это вовсе не Тира, а богиня Тиргатао является то тут, то здесь. И всюду ей сопутствует победа. И говорили молодые скифы, что богиня - необыкновенной красоты женщина, что она моложе Тиры и удачливее. В Горгипе у торетов и керкетов рассказывали, что богиня Ипполита предлагала через Тиру ей свой волшебный пояс, но Тиргатао будто бы на виду керкетского воинства отказалась от пояса, заявив, что она чтит Артемиду и Деметру и пояс Ипполиты ей ни к чему. Слухи эти обрастали множеством подробностей. Ее славили и боспорские жители полисов, ведь Артемида была богиней боспорцев. Ей готовы были молиться скифы, которые верили в Деметру.

Кон Агат слушал эти рассказы и не знал, что подумать. Жива ли его любимая Тира, не она ли это летает на белых крыльях богини Тиргатао? И если она, то почему не навестит его белокрылая орлица? Лучше всего об этом можно узнать в Гермонассе, ведь там дворец Тиры, там ее место. И Агат, взяв охрану, поскакал в Гермонассу. И узнал черную весть — его Тиры нет... Села Солнцеликая на коня, но взмахнуть мечом уже не смогла. Открылась рана, пошла горлом кровь. Решил Агат похоронить ее по обычаю скифских царей в большом кургане.

Первое время Мелете было не до Агаэта - нужно было утвердить себя в роли Тиргатао, но потом, когда появилась вторая белая наездница (можно было догадаться, что это Тира), Мелета нашла время и, сменив коня и сбросив пеплос, поехала в стан коноя Агата. Но желанного Агаэта не застала - он уехал в Горгип. Потом коноя вызвали в Фанагорию, в Гекатею.

Тоска по любимому погнала Мелету в степной стан и в третий раз. И снова неудача. Ей сказали, что коной и его отец уехали на похороны Тиры в Гермонассу. Не медля ни минуты, поехала и Мелета. И тут только вспомнила, что скифы своих царей и цариц хоронят всем миром. Узнав о смерти царя, скиф снимает шапку и наполняет ее землей. Затем берет скиф другую шапку, насыпает туда сухой степной почвы, перевешивает через плечо и везет на место захоронения. Эту землю высыпает в курган. И чем знатнее кон, тем больше привезут шапок земли, тем курган будет выше. Мелета обгоняла караваны, обгоняла всадников. Они шли, чтобы отдать последнюю почесть царице. Печальны были лица людей.