Виктор Власов - Последний рассвет

— Вы что, вдесятером наброситесь на одного безоружного? — юноша презрительно задрал подбородок. — Я лучший ученик додзё Ампаруа, никто мне не указ!

Шиничиро умел мгновенно оценивать тон беседы и действовать по ситуации. Он, хотя и волновался, но голос прозвучал уверенно. Под стать голосу изменилось и лицо.

— Пустите мальчика, — закончив ката , улыбнулась Суа. — Чей ты «лучший ученик»?

Она оглядела юношу с ног до головы. Там, где его одежда уже просохла, белёсыми пятнами выступала морская соль. Его веснушчатое плутоватое лицо, обрамлённое копной волнистых волос, показалось девушке знакомым.

Обычно, если не мог совладать с эмоциями, юноша суетился — крутил головой, дотрагивался до ушей, сжимал руки в кулаки, но теперь собрался.

— Лучшего мастера во всём Канто, — надменно улыбнулся Шиничиро. — Глупо называть известное имя.

— Ты — наглец, и не более, — спокойно заключила Суа, сложив губы в узкую полоску. Сверкающая ширь океана отражалась искрами в её больших тёмно-карих глазах.

— Тогда проверим?.. — щёлкнув языком, начал Шиничиро плавное перемещение в боевую позицию.

— Знай, с кем разговариваешь! — гаркнул десятник, схватившись за оружие.

Суа подняла руку. Охранник застыл.

— Да, проверим, — кивнула она, вытянувшись в струну. Яркими бусинами блеснули глаза, щёки занялись сердитым румянцем. Девушка повернулась боком и замерла, будто любовалась прибоем, не замечая наглого «лучшего ученика». Её стройная сильная фигура вызывающе изящна — настоящая змея! В утренних лучах плечо красиво круглилось под кимоно. — Начинай.

Издевалась?! Шиничиро обуял гнев, всё его существо всколыхнулось — сразиться! Метнувшись с места, юный ниндзя атаковал прямым ударом ноги. Она резко отбила удар стопой влево и хлёстко выкинула правую руку, чтобы встретить ребром ладони в горло. Юноша с уклоном припал к земле, и, крутнувшись по инерции, подсёк её опорную «хвостом дракона». Девушка рухнула на спину, перекатилась кувырком назад. Охранники схватили Шини. Подошёл десятник — рослый самурай. Искры из глаз вонзились в мозжечок, превратили день в непроглядную тьму ночи. Юноше показалось, что его ослепили, лишили слуха и превратили в тряпичную куклу. Прошло какое-то время, прежде чем он разглядел ухмыляющуюся Суа и услышал издевательский смех охранников.

— Отпустите его, — приказала она. Охранники отошли.

Шиничиро вскочил, кинулся атаковать. Но гнев навредил… пропахал носом по земле. Суа покачала головой и неприятно улыбнулась. От бессилия на глаза навернулись слёзы, но не собирался юный наглец заканчивать бой поражением — снова в стойке, наклонился вперёд, кимоно на груди провисло, оттуда выпал кодзука .

Она юркой змейкой ловко поднырнула, подхватила оружие, опередив его.

— Дешёвый трюк, и неумело выполнен, — Суа посерьёзнела.

Отбросив кинжал в сторону, девушка поймала всё ещё оглушённого Шиничиро за растянувшийся ворот кимоно, крепко схватила за шею:

— Заканчиваем бой?

Он ответил, скрежеща зубами:

— Не сейчас!

Слегка оттолкнув упрямца, Суа рванула его на себя, высоко ударила коленкой, а затем опрокинула на песок, будто сноп. Ещё в коротком полёте у юноши перехватило дыхание. Миг, и он лежит поверженный, кровь гулко пульсирует в ушах. В груди — боль, парализовавшая волю. Воздух поплыл перед глазами, обратившись в бледную желеобразную массу, и Шиничиро перестал различать голоса.

Через некоторое время он оклемался: на берегу — никого. Морщась, размял ушибленные места, проверил припухшую скулу, потёр голову. Случайно наступил на свой припорошённый песком ножик, поднял. Превозмогая боль в груди, то затухающую, то снова нарастающую, вышел на прямую дорогу.

Шини быстро прощал обиды товарищам по додзё, и не был злопамятным, но всё же пообещал себе отомстить этой девчонке… за позорище? Да нет. Скорее, за обманутые ожидания — хотелось ведь блеснуть, но оконфузился. В таких случаях предмет обожания часто становится объектом ненависти, а свидетели… этим лучше бы и вовсе не родиться!

С такими мыслями выбрел Шиничиро к родным пенатам. За стеной густого кустарника с бело-розовыми цветами виднелись согбенные фигуры в широких конических соломенных шляпах, копошащиеся в отблесках залитых водой рисовых полей. Работали в основном женщины, припозднились в этом году — сажали ростки риса в тёплую июньскую грязь. Рассадив содержимое одной корзины, они, не разгибая сутулых спин, принимались за другую. Какая-то глазастая всё же заметила Шиничиро, издали помахала ему рукой, перебросившись несколькими фразами с соседкой. Вялая улыбка легла на губах юноши: многих он знал. Где-то там работала мама. Односельчанки по цепочке передали ей, что видели Шиничиро, направляющегося в сторону деревни.