Саймон Скэрроу: Сын Спартака

– Не так-то просто забыть то, что пришлось пережить рабу, господин.

– Марк, не ты выбираешь, на какой стороне тебе быть. Судьба делает это за тебя. Год назад ты мог присоединиться к Бриксу. Но теперь ты на моей стороне. На стороне Рима.

– Возможно, сейчас я свободен. Но я жил как раб и на себе испытал всю жестокость, с какой хозяева обращаются с рабами. Я могу понять, почему Брикс и другие восстали. У них не было выбора.

– Выбора? – удивился Цезарь. – При чем тут выбор? Рабы не имеют права выбирать. Они должны просто подчиняться, иначе им не поздоровится. И я покажу им и всем другим рабам в Италии, какова цена забвения того, что значит быть рабом.

Марк стряхнул плащ Цезаря с плеч, и плащ упал на землю за его спиной.

– Тогда я не могу сказать тебе, где лагерь.

– Не можешь или не хочешь? – спросил Цезарь ледяным тоном. – Ты осмеливаешься бросить мне вызов?

Марк кивнул:

– Если это спасет жизни римлян и рабов. Господин, я преданно служил тебе. И благодарен за то, что ты дал мне свободу. Я не противился бы твоей воле, если бы мог избежать этого. – Он прижал к груди кулак. – Я не хочу иметь на моей совести столько смертей.

Прежде чем их спор зашел слишком далеко, вернулся Фест с графином и большой миской. В нос Марку ударил запах тушеного мяса. Фест на секунду остановился, почувствовав, как накалилась атмосфера в помещении, потом подошел к столу, поставил графин и миску, положил ложку. Все молчали. Наконец Цезарь ткнул пальцем в миску и приказал:

– Ешь.

Несмотря на голод, Марк почувствовал, что у него пропал аппетит, а желудок скрутило от волнения. Он заставил себя взять ложку; он готов был сделать что угодно, лишь бы это помогло вернуться к нормальному состоянию.

Фест нахмурился:

– Господин, что происходит?

– Марк отказывается сказать, где находится лагерь мятежников.

Фест повернулся к Марку с недоуменным видом:

– В чем дело?

Марк проглотил кусок мяса и положил ложку.

– Я не говорил, что не скажу, где лагерь. Я просто хочу заключить с тобой сделку, Цезарь. Я скажу тебе то, что ты хочешь знать, но за определенную цену.

– Цену? Что за ерунда? – Цезарь стукнул кулаком по столу. – Я не буду заключать никаких сделок с мальчишкой. К тому же с бывшим рабом.

– Тогда я ничего не скажу, – твердо произнес Марк.

Внезапно Фест обхватил его за шею и сильно тряхнул:

– Как ты смеешь так говорить с Цезарем? Ты должен относиться к нему с уважением, какого он заслуживает, мальчишка!

Марк стиснул зубы и выдержал боль, не отводя глаз от Цезаря. Наконец проконсул резко выдохнул:

– Хватит, Фест. Отпусти его!

Фест толкнул мальчика в затылок и отпустил. Но остался стоять у него за спиной, готовый действовать по малейшему знаку своего господина. Цезарь сцепил руки в замок и вперился взглядом в Марка:

– Какова конкретно цена, которую я должен заплатить, чтобы ты сказал, где находится лагерь?

Марк потер шею, обдумывая ответ.

– Я проведу вас к лагерю, и ты потребуешь их сдачи. Если они сдадутся, ты пощадишь их. Они будут возвращены своим хозяевам в целости и сохранности.

– А если не сдадутся?

– Если вы будете идти быстро, они окажутся в ловушке, господин. Им придется сдаться.

– А если они предпочтут сопротивление?

Марк ненадолго задумался.

– Я молюсь, чтобы они проявили благоразумие, господин. Если ты гарантируешь им жизнь, тогда, я надеюсь, они скорее предпочтут жить, чем умереть от меча или на кресте.

– Зачинщики будут, конечно, распяты.

– Нет. Их тоже надо отпустить.

Цезарь покачал головой:

– В Риме этого не поймут. Сенат и народ потребуют смерти Брикса и его ближайших соратников.

– Здесь командуешь ты, господин. Тебе решать, а не им.

Цезарь откинулся в кресле и забарабанил пальцами по столу.

– А что помешает мне приказать Фесту увести тебя отсюда и выбить из тебя правду? Он умеет развязывать языки.

Марк постарался не выказывать страха.

– Ты можешь пытать меня, господин. Несколько часов я выдержу. Но за это время Брикс со своими людьми покинет лагерь. Я знаю, что время для тебя очень важно. Кампания должна закончиться, прежде чем ты сможешь выступить против Галлии. Я даю тебе возможность покончить с мятежом сегодня. Иначе это будет длиться многие месяцы.

Фест кашлянул:

– Мальчишка прав, господин.

– Молчать! – крикнул Цезарь. – Если мне когда-нибудь понадобится твое мнение, я спрошу.

– Да, господин. Прости, господин.

Цезарь отвернулся от телохранителя и обратил все свое внимание на Марка. Мальчик не отвел глаз, хотя был очень напуган. Он чувствовал себя маленьким и одиноким перед огромной опасностью, но знал, что у него в руках одно мощное оружие – время. Каждая секунда увеличивала риск, что Брикс и его люди проскользнут у Цезаря между пальцами. Марк очень надеялся, что все рассчитал правильно. Если он недооценил своего бывшего хозяина, то к концу дня он будет мертв, а за ним последуют тысячи других и мятеж будет подавлен.