Евгений Анташкевич - Освобождение

В этот момент в избу зашли ещё два офицера, что-то доложили первому, он им что-то скомандовал, один из трёх солдат бросил возню с китайцем, схватил свою винтовку и выбежал из зимовья. Вошедшие офицеры откозыряли и ушли за ним. Фёдор услышал отрывистые, громкие и непонятные команды и удаляющийся топот нескольких десятков пар ног. Он подумал, что хоть не обидно, что их пятерых взяли не трое и не четверо японцев, и тут поймал на себе взгляд стоявшего в углу офицера. Взгляд был недобрый. Фёдор опустил глаза и посмотрел на Чжана. Тот, видимо, на какое-то мгновение пришёл в себя и обводил глазами зимовье, офицер заметил это, вышел из угла, встал в головах у китайца и что-то его спросил. Чжан задрал глаза, но только невнятно промычал и отрицательно покачал головой.

Всё происходило у Фёдора на глазах. Он стоял у боковой стены, входная дверь была справа от него, и через неё лился свет прямо на лежавшего ногами к двери Чжан Вэя. В головах у него, у низенькой печурки, стоял японский офицер и плашмя держал меч на лбу Чжана, упираясь скошенным концом лезвия в переносицу китайца.

«Понятно, – подумал Фёдор, – почему первым они взялись за него, он сильнее ранен и быстрее истечёт кровью, и офицер, видать, говорит по-евонному, а по-русски – не очень».

Офицер ещё раз повторил вопрос, Чжан снова отрицательно покачал головой, и тогда офицер коротко ткнул мечом вперёд и срезал кожу с переносицы китайца. Чжан резко дёрнулся и со свистом выдохнул воздух. Офицер, не сходя с места, вытянул меч и, как ладонь об штаны, вытер кончик клинка с обеих сторон о кожу на животе Чжана. Потом он на своих коротеньких кривых ногах молча прошёл между Фёдором и Чжаном, привалился к низкому дверному косяку и почти перегородил свет. Он крикнул что-то наружу и через несколько секунд пропустил мимо себя двух солдат, которые внесли накрытый большой крышкой чёрный чугунный котелок. Дальше всё произошло очень быстро. Солдаты подошли к Чжану с боков, опрокинули котелок ему на живот, потом выдернули крышку и всё это придавили к животу китайца как раз там, где японец вытер клинок.

На секунду все замерли.

Через мгновение внутри котелка что-то заскреблось. Фёдор увидел, как тело Чжана сначала вздрогнуло, потом попыталось согнуться и как бы втянуть в себя живот, а потом разогнуться и скинуть с себя котелок. Но китаец был крепко привязан верёвками к орешине, и только его глаза выкатывались из орбит. Натянулись жилы от скул к ключицам, и рядом с верёвкой на шее остро выпер кадык. Внутри котелка всё так же что-то скреблось, потом стало чавкать, и тут Фёдор услышал писк.

«Крыса! – пронзило Фёдора. – Голодная крыса!»

Солдаты молча прижимали котелок к животу китайца. Офицер встал сбоку от Чжана, напротив Фёдора, и прислонился спиной к стене.

«Это то, что будет потом со мной», – невольно подумал Фёдор.

Все молчали, только Чжан с выпученными глазами дёргался и бился плечами и пятками об пол. Он открыл рот, и кровь тонкой плёнкой натянулась у него на губах и сразу ушла в горло, как в воронку. Лоб Чжана напрягся, побагровел, и он выдохнул всей грудью яркий кровавый фонтан брызг, которые сверкнули рубинами в косом солнечном луче. Офицер тихо крякнул, отступил в сторону, вытащил из кармана галифе белый платок и стал промокать попавшие на них красные, ещё не впитавшиеся капли.

Фёдор перевёл глаза на Чжана. Тот был жив, он клокотал и горлом и грудью, из его открытого рта вываливались куски мяса вперемежку с чем-то блестящим и белым. Фёдор понял, что это был откушенный им язык и раскрошенные зубы.

Японцы сняли котелок и выбросили его в дверной проём.

Все смотрели на дёргающееся тело китайца. Фёдор тоже смотрел, и то, что он видел, заставило его забыть о своей боли.

Живот Чжана ходил ходуном, как мешок, в котором бьётся поросенок или пойманный заяц. Иногда кожа выпирала изнутри чем-то острым, наверное, это крыса тыкалась оттуда носом. Ей уже не хватало воздуха, она захлёбывалась во внутренностях, пыталась прокусить кожу и выскочить наружу, тогда офицер бил по животу Чжана мечом плашмя, а солдаты били прикладами.

Так продолжалось несколько минут.

Потом Чжан затих, а ещё через минуту почти затих и живот. Он ещё шевелился и вздрагивал, но уже вяло.

Офицер скомандовал солдатам, и те вынесли Чжана из зимовья. Офицер какое-то время стоял опираясь на меч, потом машинально провёл по лицу не просохшим ещё платком и оставил на лбу и щеке красные полосы.

Фёдор увидел, что японец тронулся в его сторону, перешагнул через то место, где только что лежал Чжан, снизу вверх двумя руками поднял меч до уровня глаз и несильно ткнул им Фёдора в ноздрю. Встав к нему почти вплотную и держа Фёдора на острие клинка, японец тихо по-русски спросил: