Жозеф Рони-старший: Вамирэх

Это было в эпоху каменного века.

На равнинах Европы мамонты уж начинали вымирать; переселение крупных хищников в теплые, а северного оленя в холодные страны уже заканчивалось; зубр, тур, большерогий олень паслись в лесах и степях. Века прошли с тех пор, как гигантский медведь угас в глубине пещер.

В те времена рослые длинноголовые люди заселяли Европу от Балтийского моря до Средиземного и от востока до запада. Они жили в пещерах и вели кочевую жизнь, хотя у них уже начинали развиваться промышленность и искусство. Хрупким каменным резцом они делали рисунки, в которых можно было уловить стремление подражать природе.

Это было на юго-востоке, весной, в конце ночи. В пепельном полусвете обширной долины разносились голоса хищных зверей; в промежутках, когда они умолкали, заявляла о своей жизни река, напевая мелодию волн. На эту песню шепотом отзывались ольхи и тополя.

На берегу реки, у выступа одинокой скалы, вблизи пещеры, служившей жилищем человеку, появился темный силуэт. Он стоял недвижно, молча, внимательно прислушиваясь, взглядывая по временам на утреннюю звезду.

Его могучее тело дышало здоровьем; ночной ветерок ласкал его лицо; он без страха наслаждался звуками и тишиной девственной природы, с гордым сознанием своей силы.

Под утренней звездой обозначался бледный свет. Появился диск луны; лучи ее облили светом реку и деревья. Тогда выделилась и высокая фигура охотника с накинутым на плечи мехом тура. Его бледное широкое лицо было разрисовано суриком. Дротик с роговым наконечником свешивался у пояса; правая рука сжимала громадную дубовую палицу.

Лунный свет придал мягкость пейзажу; неясный трепет слышался в природе. Шептавшие серебристые листья тополей замелькали, как крылья бабочек, предметы задвигались, борясь с сумраком тени. Голоса зверей звучали глуше; борьба между крупными хищниками стала как будто менее ожесточенной в глубине соседнего леса.

Охотник, утомившись своей неподвижностью, направился вдоль берега реки легким, осторожным шагом человека, привыкшего к преследованию добычи. Пройдя тысячи полторы локтей, он остановился, прислушиваясь, держа дротик на уровне головы. На опушке кленовой рощи показался большой десятирогий олень.

Охотник колебался; вероятно, его племя было в изобилии снабжено мясом: он не захотел преследовать оленя и молча смотрел вслед удалявшемуся зверю, любуясь его длинными, тонкими ногами, запрокинутой назад головой, красивыми очертаниями тела, освещенного красноватым отблеском зари.

– Ло! Ло! – вырвался у него сочувственный оклик.

Инстинкт подсказывал ему близость хищного зверя, какого-нибудь могучего животного кошачьей породы, преследующего добычу. Действительно, через несколько мгновений из-за скалы пещерных людей выскочил леопард, несшийся громадными прыжками. Человек, держа наготове дротик и палицу, ждал с напряженным вниманием, с возбужденными нервами, жадно вдыхая воздух… Но леопард пронесся, как пена на реке, и вскоре исчез вдали. Тонкий слух охотника еще несколько минут улавливал его бег по мягкой земле.

– Ло! Ло! – повторил он, слегка взволнованный, не изменяя величественного, вызывающего положения.

Время проходило; луна выступала яснее; мелкие животные шевелились в прибрежном кустарнике; среди водяных растений квакали исполинские жабы. Человек наслаждался простой радостью жить среди раздолья вод, среди смены света и теней. Потом он опять отступил, вслушиваясь, всматриваясь привычным взглядом в ночной полумрак, угадывая его опасности.

– Э?! – вопросительно пробормотал он, прячась в тень кустарника.

Неясный топот сперва послышался в отдалении, потом стал ближе и отчетливее. На равнину снова выскочил олень, он мчался столь же быстро, но в его беге было меньше уверенности; он был весь в поту, дышал отрывисто и громко. В пятидесяти шагах за ним, почти настигая его, виднелся леопард, гибкий, изящный, без всяких признаков утомления.

Человек был удивлен и недоволен этой легкой победой хищника; его охватил воинственный порыв, ему вдруг захотелось вмешаться в борьбу, но в ней внезапно явилось нечто новое, ужасающее. Там, внизу, на опушке кленовой рощи, вся освещенная лунным светом, обозначалась крупная фигура. По глухому рычанию, по скачкам в двадцать локтей, по тяжелой гриве человек узнал льва. Несчастный олень, обезумевший от страха, сделал крутой, неловкий поворот и очутился в острых когтях леопарда.