Майкл Арнольд - Страйкер и Ангелы смерти (ЛП)

- Он нас покинул, сэр, - прервал его раздумья глухой голос Сайкса Боже-Упаси. - Преставился.

Страйкер встал на колени подле капитана и пощупал широкое запястье, а потом бычью шею, провел ладонью по лицу капитана, чтобы закрыть безжизненные глаза, и обернулся к капралу.

- И что теперь?

Сайкс пожал плечами.

- А вы что скажете, сэр?

В эту секунду Страйкеру хотелось, чтобы Одер вышел из берегов и унес его подальше. Он горевал о потере Лавлеса, потому что выкованный в войнах капитан был его командиром и наставником, но Страйкер никогда не думал о себе, как о его заместителе. Внутри у него всё сжалось.

- Что я скажу?

- Рота теперь ваша, сэр, - Сайкс подтвердил то, чего опасался Страйкер. - То, что от нее осталось. Пока мы не доберемся до дома, по крайней мере.

- Мы сразимся с этими мерзавцами, - буркнул другой, в его тоне странным образом смешалась твердость воина и юношеская мягкость.

Страйкер гневно повернулся к говорящему.

- Заткни пасть, прапорщик Форрестер!

Форестер выступил вперед, красный как рак. Прапорщик хорошо сражался, и хотя именно Страйкер развернул пикинеров, Форрестер отразил атакующую волну поляков, когда пал Лавлес.

- Яволь, герр Страйкер, - принадлежавший немцу голос вывел Страйкера из неприятного положения. - Я здесь. Они нас перебьют. Всех перебьют.

Все взгляды повернулись в сторону адвоката Бушвальда, того человека, который привел роту в это место. Страйкер посмотрел на своих людей, почуяв возможность избавиться от любопытных глаз, которые, как он подозревал, начнут оспаривать его способность стать командиром еще до того, как остынет тело капитана.

- Оставьте нас.

- Они переберутся через брод, сэр, - настаивал Бушвальд, когда подошел вместе с Маттиасом к двум офицерам. Он быстро кивнул в сторону лазутчика. - Мы должны отдать им этого парня и тогда спасем свои шкуры. Умоляю вас.

Маттиас разинул рот.

- Отдать им? Кто вы такой, чтобы предлагать отдать меня...

- Хватит, - рявкнул Страйкер, подняв руку с призывом утихомириться. Он повернулся и посмотрел на реку. За бродом течение было быстрым и пенистым, и Страйкер был этому рад, потому что это означало, что враги больше нигде не смогут переправиться. Они метались взад-вперед по противоположному берегу, словно голодные львы в клетке.

- Из низких чувств постыднейшее - страх [3] Уильям Шекспир, "Генрих VI", акт 5, сцена 2, пер. Е. Бируковой. , - пробормотал Ланселот Форрестер.

Страйкер посмотрел на него.

- Прапорщик?

- "Генрих VI", сэр. Первая часть. Должны ли мы бояться этих ребят? Которые отправляются на битву в перьях? - юное лицо исказила гримаса презрения. - Боже ты мой, сэр, в картежных домах Лондона я видел зверье и почище.

- Почему бы вам не отойти в сторонку, прапорщик? - раздраженно бросил Страйкер.

Форрестер вспыхнул.

- Сэр, я...

Страйкер заметил в лице прапорщика непреклонную воинственность, подозревая, что от солдат не укроется контраст с его собственными чувствами.

- Ты меня не слышал? - рявкнул он. - Заткнул уши ватой, юнец?

Форрестер отступил.

- Я здесь заместитель командующего, сэр.

- Ты здесь никто, сэр, - язвительно отозвался Страйкер. - Прыщавый юнец. Щеголь. Бесполезное создание из мира хороших манер.

Тонкая шея Форрестера задрожала, когда он сглотнул.

- Я солдат, сэр.

Страйкер выдавил язвительный смешок.

- Ты просто мышь перед стаей чертовых котов, Форрестер, - он махнул рукой в сторону грозных врагов на противоположном берегу реки. Попробуй с ними потягаться, если охота. Поговори о своем дружке Шекспире, и посмотришь, воткнут ли они тебе в брюхо пику за то, что осмелился их побеспокоить.

Из-за Одера раздался крик, заставив всех обратить взоры на верхового, подъехавшего к краю реки у брода. Безо всякого приказа группа мушкетеров ступила на край берега, наведя своё длинноствольное оружие на всадника, который спокойно передал свою пику и шлем поджидавшему его адъютанту и поднял обе руки в знак мирных намерений. Одну руку обтягивала кожа, другую - блестящая металлическая рукавица, и, сложив руки рупором у рта, он опять прокричал что-то, но для Страйкера его речь была не более понятной, чем журчание Одера.

Страйкер направился к броду. Подойдя к пенящемуся проходу, он вошел, охнув, когда холодная вода залилась ему в сапоги. Его охватила смесь удовлетворения и трепета, когда он заметил, что кавалерист спешился и направился к нему. Гусар был высокого роста, с темными волосами. Страйкер подозревал, что он худощав, хотя трудно было заключить, что скрывает броня. Кавалерист шел уверенными шагами, держа руку на рукояти клинка, и Страйкер поймал себя на мысли, что размышляет о том, как трудно, должно быть, шагать человеку с прикрепленными к спине большими крыльями.