Ульрике Швайкерт - Святой и грешница

Эльза нахмурилась.

— Ну же, господа, не так бурно, — дружелюбно сказала она. — Присядьте сначала, выпейте. У нас есть свежий хлеб, сыр и сало. Может быть, сыграете в кости?

Мужчины, плюхнувшись на лавки, попросили вина. Грет принесла им сыр и сало, а Жанель достала кости и села рядом. Посетители, прилично одетые мужчины в возрасте, точно не были мелкими ремесленниками из предместья. Скорее всего, их укрепленные дворы с башнями напоминали маленькие замки и располагались в облюбованных канониками кварталах Бастгеймер или Гензегеймер во внутреннем городе. Элизабет удивилась своим мыслям и как раз задалась вопросом, откуда это ей известно, как вдруг почувствовала на себе взгляд мамочки.

— Как ты выглядишь? — сдвинув брови, спросила Эльза. — Так не пойдет! Еще кто-нибудь подумает, что я приютила беглую богомолку.

— Но ведь это вещи, которые вы мне вчера дали, — удивилась Элизабет. Она посмотрела на себя и не увидела ничего непристойного в застиранном и местами потертом платье.

— Вчера было воскресенье! — проворчала Эльза. — Для него они годятся, но не для сегодняшней ночи и других ночей, когда нам нужно работать.

Она посмотрела на стол, за которым сидели трое мужчин и с громкими возгласами играли в кости. Девушки восторженно хлопали в ладоши при каждом удачном броске и утешали проигравших поцелуями. Присутствие хозяйки там не требовалось.

— Пойдем со мной, я посмотрю, как тебя можно принарядить.

Мамочка повела свою новую подопечную в маленький дом напротив, располагавшийся в двадцати шагах от старого еврейского кладбища. Домик прятался между несколькими кривыми яблонями, по его ветхой глиняной стене плелась ежевика. Эльза усадила девушку на лавку и скрылась за плетеной перегородкой. Открыв сундук, она порылась в рубашках, платьях и корсетах. На минуту взяла в руки медальон, который ей принесли ремесленники, нашедшие Элизабет, и снова тщательно спрятала. С охапкой пестрых платьев она вернулась к девушке.

— С сегодняшнего дня это твоя одежда для вечеров. Следи, чтобы тебе ее сразу не порвали!

Почему ей должны порвать одежду? Она ведь не ребенок, играющий по амбарам или лазающий по деревьям! Элизабет хотела было возразить, но предпочла промолчать и при помощи хозяйки сняла свое простое платье и длинную льняную рубашку. Вместо них Эльза дала ей желтую рубашку по колено из тонкой ткани с широкими рукавами и платье с глубоким декольте.

Краснея, Элизабет попросила:

— Может, у вас есть булавка для меня?

Мадам покачала головой.

— Она тебе не нужна. А теперь я тебе помогу с платьем.

Хозяйка борделя набросила на девушку платье из вышитой зеленой ткани с еще более глубоким декольте, чем на рубашке, и шнуровкой под грудью. Эльза затянула ее так туго, что Элизабет застонала. Теперь ее грудь напоминала празднично упакованный подарок — два упругих персика в обрамлении желтой ткани и вышитой каймы. Платье широкими фалдами спадало до лодыжек, над узкими и короткими рукавами вздувалась желтая ткань рубашки.

— Но я не могу так идти! — возмутилась Элизабет и посмотрела сначала на свою грудь, затем на обнаженные предплечья и лодыжки.

— Можешь. Это как раз то, что нужно, — категорично сказала мамочка и придвинула лампу. — А теперь сиди спокойно, чтобы я смогла нанести немного краски на твое бледное лицо.

В домике Эльзы не было зеркала, но Элизабет видела других девушек, и ей не хотелось выглядеть так же! Это было неправильно… неприлично!

— Пожалуйста, не надо, — она немного отклонилась.

Хозяйка с силой сжала ее запястье и прикрикнула:

— Ты должна запомнить одно правило! В моем доме все делают то, что я говорю, и без возражений. Пока ты здесь живешь, ешь за моим столом, носишь одежду из моего сундука, ты будешь этому правилу следовать. А теперь сиди спокойно! Я не могу потратить на тебя целую вечность. Кто знает, может, там опять все вверх дном, пока меня нет!

Элизабет сидела вытянувшись, словно струна, пока Эльза красила ей губы и щеки, затем проследовала за хозяйкой в большой дом. Там действительно было шумно. Элизабет насчитала за столом шесть мужчин, они пили и играли в кости. Из девушек остались только Жанель, Эстер и Грет. Элизабет опустила взгляд на сдвинутые на полу матрацы. Анна сидела на них на корточках. У мужчины, который тоже опустился на колени сзади нее, видно было только ноги в узких брюках, натянутых до гульфика, и низ камзола. Все остальное исчезло под платьем Анны, которая, широко раздвинув колени, двигала задом туда-сюда, хихикала и время от времени вскрикивала. Из-под ее платья раздавались странные звуки. У Элизабет подкосились ноги, и она опустилась на лавку, не в силах отвести взгляд. Ее щеки горели и без краски мадам.