Густав Эмар: Заживо погребенная

— Молчи, пожалуйста, Бернардо, — сказал Юлиан. — Это дело касается меня одного! Впрочем, Фелиц едва ли мог задумать против меня измену.

— Мне никакой измены не надо, чтобы проучить такую мокрую курицу, как ты! — крикнул Фелиц.

— Не будем терять времени на перебранки. Скажи мне прямо, зачем ты меня тут поджидал с товарищами в такой поздний час?

— Что я хочу? — крикнул Фелиц, изменившимся голосом. — Я хочу тебя убить!

Юлиан улыбнулся.

— Стало быть, будем драться, — сказал он с невозмутимым хладнокровием.

— Да пока один из нас не останется на месте.

— В таком случае, я вот что предлагаю: мы бросим наши ножи, ножами совершаются убийства, и решим наше дело дуэлью.

— Но…

— Ни слова! Ты меня вызываешь, значит, я имею право выбрать род оружия; к тому же, ты гораздо старше и храбрее меня.

— Правда, правда! — закричали все присутствовавшие в один голос.

— Ладно! — проворчал Фелиц, принужденный согласиться.

— Мы будем драться дубинами. Дубина наше национальное оружие; можно также пускать в дело кулаки; секунданты не должны вмешиваться.

— Хорошо, — сказали секунданты.

— Хорошо, — повторил Фелиц глухим голосом. — Что же, все ли, наконец?

— Еще два слова.

— Скорее!

— Ну, не волнуйся, ты от меня не уйдешь, — возразил с насмешкой Юлиан. — Каждый из нас должен дать себя осмотреть, чтобы секунданты убедились, что у нас нет спрятанного оружия. Мы сбросим всю лишнюю одежду и останемся в одном белье…

— Как ты трусишь, однако! — расхохотался Фелиц.

— Дуэль только тогда прекратится, — продолжал Юлиан, — когда один из нас признает себя побежденным и скажет: «Я виноват, я подлец, меня справедливо наказал такой-то, я прошу у него прощения за то, что напрасно вызвал его на бой».

— Кончишь ли ты наконец! — заревел Фелиц.

— Да, принимаешь ли ты эти условия?

— Принимаю.

— Все? Даже слова, которые побежденный обязан произнести?

— Все, говорю тебе! Это ты, недоносок, их произнесешь!

— Это мы увидим! Господа, вы слышали? Будьте свидетелями.

— Да, — сказал Бернардо, — мы клянемся, что эти условия будут соблюдены!

Секунданты приступили к исполнению своих обязанностей: отняли у борцов их ножи и всю лишнюю одежду и, когда все было готово, поставили их друг против друга с дубинами в руках.

Юлиан, хотя и казался очень сильным для его лет, тем не менее еще не вполне сформировался физически, и поэтому он был значительно слабее своего противника. Но, несмотря на это, он весело улыбался.

Юлиан рассчитывал только на свою ловкость. Во время пятилетнего пребывания в Париже он брал уроки у знаменитейших профессоров бокса и савата 1и слыл талантливейшим из их учеников. Благодаря этим знаниям, человек сравнительно не сильный может справиться со всяким соперником, вооруженным только своей грубой силой.

Сигнал был дан.

Фелиц вскрикнул от радости и бросился на противника с поднятой дубиной, но удар его упал в пустое пространство. Юлиан быстро нагнулся, предпослав Фелицу два удара кулаком в лицо и удар ногой в колено.

Лицо Фелица обагрилось кровью, которая у него хлынула из носа и изо рта. С этой минуты он потерял всякое самообладание и стал изо всех сил наносить палкой направо и налево удары, которые попадали только в воздух.

Юлиан уклонялся от всех ударов, он вертелся вокруг противника и наносил ему удар за ударом вполне безнаказанно. Лицо несчастного Фелица уже потеряло образ человеческий, оно так распухло, что глаз почти не видно было, грудь издавала хриплые звуки при каждом новом ударе, наконец одним сильным ударом ногой в правое бедро Юлиан опрокинул его навзничь на землю.

— Ну вот, — сказал молодой человек, смеясь, — теперь отдохнем немного.

Свидетели этой необыкновенной борьбы были в восхищении. Они никогда ничего подобного не видали и просто не понимали, каким образом Юлиан мог действовать так метко и так быстро.

Молодой человек был цел и невредим, между тем как Фелиц ревел от злости и боли. Секунданты привели его в чувство, но он точно лишился рассудка.

— Ах! Дьявол! — кричал он бешено. — Если ты только мне попадешься в руки, я тебя разорву на части.

— Я это отлично знаю и потому к тебе в руки и не попадусь, — ответил, смеясь, Юлиан.

— Ну, это мы посмотрим, — проворчал Фелиц глухим голосом.

— Ты бы уж лучше перестал драться, пока еще цел.

— Ни за что! Я тебя убью!

— Дурак! Я бы давно с тобой покончил, если бы захотел.

— Ты еще думаешь насмехаться надо мной, плюгавый недоносок! О, я тебя убью!.. Помогите мне встать, на этот раз я с ним порешу!