Татьяна Недозор - Северная звезда

Маша вышла к реке вымыть горшки и тарелки, завязанные в узел из ветхой, непонятно как сохранившейся в кладовой скатерти. Несмотря на просьбы и шутливое возмущение, Николай пошел вместе с нею, помогая нести брякающий узел.

Вслушиваясь в шутливую перебранку любимого, Мария вдруг увидела, как среди зелени прибрежного кустарника мелькнуло белое полотнище паруса.

– Ник, там лодка.

Он приложил ладонь ко лбу козырьком, внимательно вглядываясь в том направлении, куда показала девушка. Она чувствовала, как сильно забилось ее сердце, – так бывало всякий раз, когда видела лодку. Через секунду Одинцова вздохнула с облегчением.

– В ней только один человек.

– Кто бы то ни был, он нас заметил. Вон машет нам руками.

Через несколько минут лодка подошла совсем близко. На дне лежала груда вещей, наверное, мешки с провиантом, укрытые брезентом.

У руля был средних лет человек, с обветренным лицом, выдававшим в нем бывалого северянина. Он был чем-то обеспокоен, глаза лихорадочно блестели. Одежда промокла, вода ручьями стекала с волос. Повернув руль, направил лодку прямо к берегу. Устюжанин заговорил первым:

– Я вижу, вы промокли.

– Да, это точно. Мой напарник свалился за борт и сильно побился о камни. Я вытащил его на берег и отправился за подмогой. Ему очень худо. Голова разбита, нога сломана. Он очень мучится, кричит от боли – мне даже не удалось втащить его в лодку. Вы поможете мне?

Мария пристально смотрела на незнакомца. Тот действительно был взбудоражен и напуган, а также промок с головы до пят. Все это подтверждало его рассказ.

– Помочь? Ну, конечно, мы сделаем все, что в наших силах. – Машу ужасала мысль о несчастном, израненном и брошенном на берегу реки старателе.

– Господь да воздаст вам за вашу доброту, мэм.

Николай покачал головой и тихо проворчал:

– Не нравится мне все это.

Исподлобья наблюдал, как незнакомец вытаскивает на берег нос лодки.

– Послушайте, я не вру. Моему товарищу действительно плохо.

Он смущенно улыбнулся, а Мария, которая хотела было подойти к лодке, вдруг остановилась как вкопанная. Брезент на дне лодки зашевелился, и из-под него выскочили двое мужчин – один с двустволкой, второй – с револьвером, целившихся в парочку влюбленных.

Деловито оттащив связанных под дулами пленников к бараку, налетчики распахнули ударом сапога дверь и втолкнули Николая внутрь, напоследок оглушив рукоятью кольта по голове. А вот Машу аккуратно, даже как будто вежливо, усадили на бревно у входа.

Старший из бандитов с улыбкой присел на корточки напротив. Был он довольно чисто выбрит, на вид лет сорока, быть может, с гаком, блеклые глазенки не говорили ничего, а вот улыбка его девушке очень не понравилась.

– И не знаю, что и сказать… Хэлло, Мэри, для начала, – молвил он, наконец решив первым нарушить молчание.

И продолжил по-русски, хотя и с каким-то странным акцентом:

– Здрава будь, штоль, Марья Михална. Ты меня, вижу, не рада видеть, а я так оченно рад. Вот не думал не гадал, прямо как в сказке. – Он расслабленно хохотнул. – А и свезло так свезло!

Как ни странно, Маша почти не удивилась. Только подумала, что должно быть очень хочется Арбенину заполучить её, раз из самой России прислал людей!

– Сколько тебе заплатил Виктор Петрович? – стараясь придать лицу как можно более высокомерное выражение, осведомилась она. – Я заплачу больше, если ты нас отпустишь!

– Это ты о чем? – сморщил незнакомец лоб. – А… это ты, штоль, про того папашиного приказчика, что в завещании прописан? Ну, придумка хорошая была, как в воду Михайло Еремеич глядел. Пригляд за тобой нужон. – Он с презрительной хитринкой ухмыльнулся. – Только вот зря старался, ведь чего-чего, а батькиного умищи тебе, видать, не досталось. Его в завещание не впишешь, он-то, ум, либо есть, либо нема!

– Тим, может, по-нашему все-таки будешь с девкой трепаться? – бросил один из бандитов по-английски. – А то как-то нехорошо получается. Ты чего-то бормочешь, а мы не понимаем, о чем вы там сговорились. Добыча-то общая?

Главарь неторопливо поднялся, посмотрел на подчиненного, помолчал… И под его взглядом болтун явно занервничал.

– Рич, послушай меня, – с насмешливой хрипотцой, наконец, соблаговолил сказать бритый. – Ты со мной уже пять лет. Когда мы встретились, ты был нищим голодранцем-головорезом, прятавшимся в лесу и ждущим, когда тебя поймают и вздернут или просто проткнут вилами за украденную овцу. Теперь ты живой и здоровый и имеешь много маленьких золотых кружочков, которые делают нашу жизнь такой приятной. А твои дружки гниют по камерам и будут там гнить еще долго или вообще кормят червяков. И все потому, что ты слушался меня. Успокойся и предоставь старине Тиму вести дела, как всегда. И у тебя будет все, что душе угодно. Это наше последнее дело, и я намерен сорвать настоящий куш!