Джеймс Купер - Сын охотника на медведей. Тропа войны. Зверобой (сборник)

– Если ты, молодой человек, принял меня за гуронку, я не удивляюсь твоей теперешней досаде. Я Хетти Хаттер, младшая дочь Томаса Хаттера, и никогда не назначала свиданий в ночное время молодому человеку: матушка всегда говорила, что это нехорошо и что скромная молодая девушка не позволяет себе этого. Пусть бы даже Гарри Непоседа на коленях передо мною вымаливал это свидание, я не соглашусь: матушка говорила, что это нехорошо…

Рассуждая вслух таким образом, Хетти дошла до места, к которому недавно причалила пирога и где благодаря береговым извилинам и низко нависшим деревьям часовой не заметил бы ее даже среди бела дня. Но слуха влюбленного достиг уже звук чьих-то других шагов, и он отошел так далеко, что почти не слышал серебристого голоска. Однако, поглощенная своими мыслями, Хетти продолжала говорить. Ее слабый голос не мог проникнуть в глубь леса, но над водой он разносился несколько дальше.

– Джудит! – крикнула Хетти. – Вот я здесь, и возле меня никого нет. Гурон, стоящий на карауле, пошел встречать свою подружку. Ты понимаешь, индейскую девушку, которой матушка никогда не говорила, что нехорошо выходить ночью на свидание к мужчине.

Тихое предостерегающее восклицание, долетевшее с озера, заставило Хетти умолкнуть, а немного спустя она заметила смутные очертания пироги, которая бесшумно приближалась и вскоре зашуршала по песку своим берестяным носом. Лишь только легкое суденышко ощутило на себе тяжесть Хетти, оно немедленно отплыло кормой вперед, как бы одаренное своей собственной жизнью и волей, и вскоре очутилось в сотне ярдов от берега. Затем пирога повернулась и, описав широкую дугу с таким расчетом, чтобы с берега уже нельзя было услышать звук голосов, направилась к ковчегу. Вначале обе девушки хранили молчание, но затем Джудит, сидевшая на корме и правившая с такой ловкостью, которой мог бы позавидовать любой мужчина, произнесла слова, вертевшиеся у нее на губах с той самой минуты, когда сестры покинули берег.

– Здесь мы совершенно в безопасности, Хетти, и с берега никто нас не услышит. Надо, однако, говорить как можно тише, потому что звуки разносятся далеко в безмолвии ночи. Плавая здесь, возле берега, я ясно слышала голоса ирокезов и распознала звуки твоих шагов прежде, чем ты начала говорить.

– Мне кажется, Джудит, гуроны не подозревают, что я ушла от них.

– Очень может быть! Видела ли ты Зверобоя? Говорила ли ты с ним?

– О да! Он сидел у костра, и ноги его были связаны, но руками он мог делать все, что хотел.

– Но что он сказал тебе, дитя? Говори скорее! Умираю от желания узнать, что он велел передать мне.

– Что он велел передать тебе, Джудит? Вообрази, он сказал, что не умеет читать. Подумать только! Белый человек не может прочесть даже Библию! Должно быть, у него никогда не было ни матери, ни сестры.

– Теперь не время вспоминать об этом, Хетти. Не все мужчины умеют читать. Правда, мать научила нас разным вещам, но отец не много смыслит в книгах и, как ты знаешь, тоже едва умеет разбирать Библию.

– О, я никогда не думала, что все отцы хорошо читают, но матери должны уметь читать. Как же они станут учить своих детей? Наверное, Джудит, у Зверобоя никогда не было матери, не то он тоже умел бы читать.

– Ты сказала ему, что это я послала тебя на берег, и объяснила ему, как страшно я огорчена его несчастьем? – спросила сестра с нетерпением.

– Кажется, что рассказывала, Джудит, но ведь ты знаешь, я глупа и легко могла забыть. А вот он рассказывал мне такие вещи, которых забыть нельзя, потому что кровь застывала в моих жилах, когда я его слушала. Он поручил мне сказать, чтобы все его друзья… а ведь и ты, я полагаю, принадлежишь к числу его друзей, сестрица?

– Что тебе за охота мучить меня, Хетти? Разумеется, я самый искренний его друг!

– Мучить тебя, сестрица? С чего это ты взяла? Нет, я не хочу тебя мучить… А вот это слово напомнило мне все, что говорил Зверобой. Дикие, видишь ли ты, собираются его мучить, но он постарается перенести эти муки: этого, говорил он, бояться нечего.

– Как! – вскричала Джудит, с трудом переводя дух. – Неужели Зверобой в самом деле говорил тебе, что дикари станут его пытать? Ведь это ужасно, Хетти, подумай об этом хорошенько!

– Думать здесь нечего! Зверобой говорил без обиняков, что его станут мучить. Я ужасно огорчилась за него, а он, когда говорил, был удивительно спокоен. Зверобой совсем не так хорош, как Гарри Непоседа, но только он гораздо спокойнее него.

– Миллионы этих Гарри не стоят одного Зверобоя, и он бесконечно выше всех молодых людей, приезжавших на эти берега! – вскричала Джудит с необыкновенным жаром. – Зверобой правдив, как истина, и сердце его не создано для лжи. Ты, Хетти, не можешь понять, что такое правдивость в мужчине, но, может быть, придет пора… нет, нет! Никогда тебе не узнать всех этих вещей!