Даниэль Дефо - Всеобщая история пиратов. Жизнь и пиратские приключения славного капитана Сингльтона (сборник)

Купцы так распалились, что готовы были заранее столковаться с капитаном.

– Нет, друзья, – отказался тот, – я не стану продавать товар за глаза. Да и к тому же не знаю, не продал ли хозяин шлюпа свой груз в Сальсате. Но если, когда я возвращусь, груз еще не будет продан, я привезу его сюда.

Все это время доктор был занят не менее, чем Уильям и капитан. Он ежедневно по нескольку раз ездил на берег в лодке и закупал для шлюпа съестные припасы, в которых экипаж весьма нуждался. В частности, он привез семнадцать больших бочек арака, некоторое количество риса и множество разных плодов, тыкву, а также птицу и рыбу. Всякий раз он возвращался нагруженный, ибо закупал продукты не только для шлюпа, но и для корабля. Они до половины нагрузили шлюп рисом, араком и несколькими живыми коровами, а после, запасясь съестным и получив приглашение явиться снова, возвратились к нам.

Уильям всегда был для нас горячо желанным вестником, но на этот раз он был долгожданным как никогда: на корабле не было ничего, кроме манго и кореньев, поскольку мы не хотели появляться на берегу и выдавать свое присутствие, пока не получим сведений о шлюпе. Терпение наше почти закончилось, так как на это предприятие Уильям потратил семнадцать дней, правда, потратил он их с пользой.

Когда он возвратился, мы созвали еще одно совещание по поводу торговли. Мы обдумывали, послать ли лучшие свои пряности и прочие бывшие на судне товары в Сурат или самим отправиться в Персидский залив, где мы, возможно, сумеем продать их не хуже, чем английские купцы из Сурата. Уильям стоял за то, чтобы отправиться самим; это, кстати, было следствием положительных купеческих свойств его натуры, склонявшейся во всяком деле к лучшему выходу из положения. Но я не согласился с ним, что случалось очень редко. Я сказал:

– Думаю, нам лучше продавать товар здесь, пусть даже за половинную цену, чем идти с ним в Персидский залив. Там мы подвергнемся большой опасности. Там люди гораздо любопытнее здешних и с ними нелегко будет управиться, так как там торгуют свободно и открыто, а не украдкой, как торгует здешний народ. Кроме того, если там что-то заподозрят, нам будет труднее отступить, разве только применяя насилие. Здесь же мы стоим в открытом море и можем уйти, когда и куда захотим, – здесь не будет никакого преследования, так как никто не знает, где нас искать.

Мои опасения впечатлили Уильяма. Не знаю, убедили ли его мои доводы, но он со мной согласился, и мы решили отправить купцам еще один корабельный груз. Главное заключалось в том, как обойти то, что они сообщили английским купцам, а именно: что будет другой наш шлюп. За это взялся старый квакерский лоцман. Он был превосходным лицедеем, тем легче ему было нарядить шлюп в новые одежды. Во-первых, он поставил на прежнее место всю резьбу, которую раньше снял, а нос, прежде гладко окрашенный в темно-коричневый цвет, стал теперь блестящим и голубым, усеянным несметным количеством рисунков. Что же касается кормы, то плотники сделали по обоим бортам славные галерейки. На шлюп поставили двенадцать пушек, а на планшире [138] – несколько петереро, которых прежде не было. А чтобы закончить новое облачение шлюпа и завершить перемены, старый квакер приказал переменить на судне паруса. И если прежде он шел подобно яхте под шпринтовом [139], то теперь был подобен кэчу, с бизанью и под четырехугольными парусами. Словом, вышло превосходное надувательство, и шлюп был изменен в деталях, на которые мог обратить внимание человек, видевший его, хотя купцы побывали на шлюпе всего раз.

Шлюп возвратился в этом новом виде. Капитаном на нем был другой человек, которому мы могли доверять. Старый лоцман появился в качестве простого пассажира, доктор же и Уильям были суперкарго с формальной доверенностью некоего капитана Сингльтона. Все было обставлено, как полагается.

Шлюп был загружен до предела. Помимо огромного количества мускатных орехов, гвоздики, мускатного цвета и малой толики корицы, на нем были кое-какие товары, захваченные нами, когда мы дожидались добычи близ Филиппинских островов.

Уильям без труда продал этот груз и приблизительно через двадцать дней возвратился, нагруженный всем необходимым для продолжительного путешествия. Как я сказал, у нас было великое множество других товаров. Он привез нам около тридцати трех тысяч осьмериков и несколько алмазов. Хотя Уильям утверждал, что смыслит в этом деле мало, однако сумел сделать вид, что алмазы на него особого впечатления не произвели; к тому же купцы, с которыми он имел дело, были людьми очень щедрыми.