Робин Янг - Отступник

Но тут Роберт заметил арбалет, лежавший в конце стола, под ногами мертвеца. Рядом с оружием виднелась кучка одежды, а также кольчуга и две кожаных переметных сумы.

– Вы нашли что-нибудь, что помогло бы опознать его? – прохрипел он, оттолкнувшись от Джеймса, и вцепился в крышку стола, чтобы не упасть.

– Ничего, – отозвался Ранульф, когда Роберт неверными шагами подошел к арбалету.

– У него был конь, – сказал Роберт, к которому вдруг вернулось воспоминание о жеребце, привязанном снаружи у амбара.

– Наши люди нашли лошадь, – подтвердил охотник. – Но больше на нем ничего не было, – добавил он, глядя на снаряжение.

Роберт провел рукой по цевью арбалета, которое крест-накрест обвивал цветной шнурок. Он выглядел полинявшим и потрепанным, поскольку оружием, очевидно, пользовались очень часто. Рядом лежал колчан. Один болт валялся на крышке стола, древко его было сломано пополам. Он взял в руки перепачканный кровью наконечник.

– Его вынули из вас.

– Я бы хотел оставить его себе, – пробормотал Роберт.

Ранульф пожал плечами.

– Если коронер не будет возражать, забирайте. – Он нахмурился. – Хотя я не понимаю, зачем он вам понадобился.

– На память. – Роберт тяжело привалился к козлам и принялся внимательно рассматривать кусок железа, едва не оборвавший его жизнь. – Чтобы не расслабляться и всегда быть начеку. – Спустя мгновение он положил наконечник обратно на стол, чувствуя себя измученным до предела. – Вы были правы, Джеймс. Здесь не на что смотреть. Хотя я думал, что лошадь и арбалет… – Он умолк. – Пожалуй, он и впрямь лишь обычный грабитель, как вы и говорили .

Но ответа не последовало.

Роберт оглянулся.

– Джеймс?

Сенешаль пристально смотрел на мертвеца, и на лице его было написано очень странное выражение. Вдруг он повернулся к двум стражникам. Они стояли у входа в кладовую, прижав руки ко рту.

– У сэра Ричарда здесь есть цирюльник?

Оба недоуменно нахмурились. Но потом один из них, тот, что держал факел, ответил:

– Разумеется, сэр.

– Приведите его сюда немедленно. И пусть захватит свои инструменты. – Видя, что стражники колеблются, Джеймс резко добавил: – Разве сэр Ричард не приказал вам не перечить мне ни в чем?

Стражник с факелом посмотрел на своего товарища, ища поддержки, и тот кивнул.

– В чем дело, Джеймс? – спросил Роберт, когда стражник нырнул в проем, ведущий наружу.

Но сенешаль снова смотрел на труп.

– Пока не знаю. – Он покачал головой и еле слышно пробормотал: – Этого не может быть. – Но лицо его оставалось строгим и хмурым.

Роберт заставил себя подойти к одной из бочек, на которую и опустился, совершенно обессиленный, зажимая ладонью рану в плече. Он закрыл глаза. Запах ладана и гниющей плоти назойливо лез в ноздри. Он прижался затылком к ледяной стене, а по спине у него стекали струйки пота .

– Только бороду. Сбрейте ее, и все.

Роберт открыл глаза. Джеймс и егерь стояли у стола вместе с третьим мужчиной, который поспешно завязывал рот и нос полоской ткани. «Цирюльник», – понял Роберт, спрашивая себя, сколько же времени он просидел вот так, в полузабытьи.

Цирюльник достал из мешка ножницы.

– Осторожнее, – предостерег его Ранульф, заглядывая ему через плечо, – вы же не хотите, чтобы слезла и кожа, а? Он переспел, как гнилой фрукт.

Роберт заметил, что у цирюльника дрожат руки, когда тот начал подстригать бороду. Пока он работал, Джеймс не отходил от него ни на шаг, не сводя глаз с трупа. Закончив, цирюльник достал бронзовую бритву с кривым лезвием и украшенной драгоценными камнями рукояткой. Он заколебался, и рука его с бритвой замерла над щетинистым подбородком трупа.

– Я больше не смогу работать ею, – хрипло пробормотал он. – Одному Господу Богу известно, какие заразные болезни поселились в этом теле.

– Я возмещу вам потерю, – нетерпеливо бросил Джеймс.

Роберт облизнул пересохшие губы, когда цирюльник принялся за работу. В помещении было тихо, если не считать скрипа лезвия о кожу и приглушенного дыхания стражников. Ему хотелось знать, что задумал Джеймс, но он видел: сенешаль слишком занят, чтобы сейчас разговаривать с ним. Он решил, что скоро все выяснится само собой. Цирюльник дважды делал передышку и отворачивался, подавляя рвоту. В свете факелов было видно, что глаза его слезятся. Лаймер сочувственно залаял .