Робин Янг - Отступник

Эдуард накрыл ладонью руку Маргариты и отвел ее от шрама, пересекавшего его грудь под сорочкой. Его вторая жена была такой королевой, о которой он мог только мечтать: тихая, нежная и незаметная, красивая, сдержанная и умная, и еще она родила ему двух сыновей. Но она не могла заменить ему Элеонору. Она не сумела тронуть его душу.

– Милорд.

Эдуард обернулся. На пороге комнаты стоял Эймер де Валанс. Он выглядел мрачным.

– В чем дело, кузен?

– Я только что узнал, что вы дали Роберту Брюсу разрешение вернуться в замок Тернберри.

Эдуард отпустил руку королевы, и она вернулась к своему креслу, чтобы взять книгу.

Эймер коротко кивнул, когда она проходила мимо.

– Миледи.

Эдуард подождал, пока супруга не вышла в комнату, в которую убежали его сыновья, прежде чем ответить:

– Он хочет лично руководить восстановлением своего замка и оценить состояние территорий, над которыми он назначен судьей-шерифом.

Эймер шагнул через порог и закрыл за собой дверь.

– Мне представляется, что это – не самое мудрое решение, милорд. Не самое мудрое и опасное. Особенно когда до полного завоевания Шотландии остается всего один шаг. Умоляю вас отказать ему в просьбе.

– Оборонительные укрепления в Эйре нуждаются в восстановлении. Кроме того, в обоих городах необходимо поставить гарнизоны. – Эдуард подошел к очагу и протянул руки к огню, чувствуя, как его тепло проникает в кончики ледяных пальцев. – В последние годы мои кампании на западе имели своей целью разрушение. Но если я хочу получить выгоду от своих завоеваний, я должен стремиться к тому, чтобы восстановить в королевстве мир и процветание. Если никто не будет выращивать урожай, пасти овец и скот или открывать торговые маршруты, моя казна опустеет. – Он повернулся к Эймеру. – Так что это – не прихоть, кузен. И в этом вопросе мне нужна помощь Брюса.

– В таком случае позвольте мне сопровождать его. Чтобы я мог не спускать с него глаз.

Король пристально всмотрелся в лицо Эймера. В возрасте почти тридцати лет тот был точной копией своего величественного и внушительного отца Уильяма де Валанса. Жестокий и воинственный француз, сводный дядя, он был одним из немногих членов его семьи, кто не повернулся к нему спиной, когда отец отправил его в ссылку. Эймер унаследовал от Уильяма крепкое телосложение, темные волосы и резкие черты лица, вот только внешность его изрядно портила проволока, которая удерживала на месте его передние зубы. Это повреждение, полученное в битве при Лланваесе, по утверждению рыцаря, ему нанесли несколько воинов Мадога ап Лльюэллина, когда набросились на него. Но Эдуард заметил, с какой дикой злобой смотрел племянник в тот день на Брюса, и спрашивал себя, а так ли все обстояло на самом деле.

Эймер, достойный сын своего отца, также был подвержен приступам бешенства и излишней жестокости на поле брани, но вот вожаком он был неважным, и король видел, что ему трудно соперничать с таким людьми, как Хэмфри де Боэн, который был прирожденным лидером, которого уважали и любили. Эдуард подозревал, что отчасти дело в том, что Эймер еще не обзавелся всеми полагающимися ему титулами, как прочие его сподвижники по Круглому Столу. Несмотря на то что брат его погиб на войне в Уэльсе, а отец пал в Гаскони, он так и не унаследовал графство Пембрук, которым по-прежнему правила его мать. Король принял все меры к тому, чтобы в последнюю кампанию рыцарь получил причитающееся ему вознаграждение, но его подозрения в отношении Роберта Брюса превратились в тягостную и навязчивую манию. Это изрядно раздражало Эдуарда, словно Эймер видел то, чего не сподобился разглядеть он сам. После того как развеялись его страхи, будто Брюсу известно нечто об Адаме, Эдуард смотрел, как граф послушно и незаметно свыкается с ролью покорного слуги. В точности так, как много лет тому поступил его отец. Со временем его подозрения при виде неизменной лояльности Брюса ослабели.

– Ты нужен мне здесь, Эймер, когда я начну планировать свою новую кампанию.

– Милорд, умоляю вас, скажите мне, что такого совершил Брюс, чем заслужил ваше доверие? Насколько мне представляется, он не сделал почти ничего, кроме того что дрался с Джоном Комином – а его вражда с моим шурином хорошо известна. Он сообщил нам ничтожные крохи сведений о мятежниках, рассказал о слабостях замков, которые нам были известны и без него, и не смог даже толком объяснить, где в Лесу расположен их лагерь.

– Он сказал Хэмфри, что всех, кто не принадлежит к внутреннему кругу Уоллеса, встречают на границе и завязывают глаза.