Робин Янг - Отступник

– Лезьте наверх, – приказал он нескольким пехотинцам, перепачкавшимся в пыли после того, как они высыпали груды щебня и битого камня из строительных носилок.

Никто не заметил, как напряглись его плечи под плотной тяжестью кольчуги или как дрогнули пальцы в латной рукавице, мечтая сомкнуться на рукояти меча и раскроить Валансу череп. Пехота, которую Роберт по приказу короля набрал в своих шотландских поместьях, приступила к работе, подхватив деревянные носилки, которые только что опустошила.

Роберт один смотрел, как они начали подниматься наверх. Конечно, он мог бы возразить и сказать этому сукиному сыну, чтобы он послал на башню своих собственных пеших солдат, но Эдуард недвусмысленно поручил Валансу командование отрядом, и любое неповиновение было бы расценено как проявление неуважения к самому королю. Помимо всего прочего, Роберт понимал, что должен изображать лояльность и покорность. С самого начала кампании Эймер не спускал с него глаз. И не он один. Чем ближе они подходили к Шотландии, тем чаще Роберт ловил себя на том, что тщательно подбирает не только слова, но и мысли, так что вскоре ему стало казаться, будто он гость в собственном теле. Он чувствовал себя марионеткой на веревочке, которой управляли все кому не лень, а он лишь слепо выполнял чужие желания. И он уже с трудом удерживал маску невозмутимости на лице.

Солдаты неуклюже карабкались наверх по ненадежным лестницам, зигзагом поднимавшимся по строительным лесам. Они двигались очень медленно, ведь каждой паре приходилось тащить с собой еще и носилки, отчего держаться за перекладины они могли только одной рукой.

– Разрази меня гром, так мы провозимся здесь до самого Судного дня! – вслух возмутился один из людей Валанса.

Благословенный ветерок охладил разгоряченное и потное лицо Роберта, перебирая увядшие цветы боярышника, усеявшие траву. Он принес с собой едва уловимый запах соли и йода, подхваченный, скорее всего, с залива в Монтрозе. В нескольких милях к востоку раскинулся городок, в котором семь лет назад с мантии Джона Баллиола сорвали королевский герб. В тот самый день Роберт и Рыцари Дракона ворвались в аббатство Скоуна, чтобы похитить оттуда Камень Судьбы.

Крик одного из солдат, потерявшего опору под ногами на лестнице, вывел Роберта из задумчивости. Нелепо размахивая руками, бедолага упал на помост с высоты в несколько футов. Его товарищ, державший с ним носилки, удержал равновесие, но выпустил ручки поддона, и тот, вращаясь, пролетел все три этажа квадратной башни и разлетелся на куски при ударе об землю. Рыцари Эймера загоготали и принялись обсуждать – причем достаточно громко, так что их услышали скотты на лесах, – на сколько частей разбился бы молодой парнишка, если бы упал с той же высоты. Они начали заключать пари на то, кто из солдат сорвется первым. Единственным, кто не присоединился к веселью, остался Ральф де Монтермер. Стоя вместе с остальными в своей желтой мантии с зеленым орлом, на которую на солнце было больно смотреть, он молча потягивал вино, наблюдая за первой парой солдат, взобравшихся на самый верхний помост, и изредка поглядывая на Роберта.

Квадратная башня обрывалась над самым помостом. Каменная кладка была там более светлой – очевидно, ее совсем недавно побелили. Двое солдат опустили носилки на помост и взялись за лестницу, чтобы переставить ее на новое место, бросая испуганные взгляды на пропасть под собой. Наконец они водрузили ее на крышу нефа собора, которая поднималась под углом к башне. Вдали торчал каменный палец круглой башни, упирающийся в небеса. Свинцовая черепица в лучах полуденного солнца отливала синим. Вооружившись зубилом, один солдат поднялся по ступенькам приставной лестницы и начал сбивать черепицу, передавая ее пластины товарищу, который складывал их на носилки.

Вскоре к ним присоединились остальные, выстроились в шеренгу, и работа закипела. Как только носилки наполнялись, двое солдат подхватывали их и медленно спускались по ступенькам на землю, где их поджидали повозки, чтобы отвезти черепицу к осадным машинам, продолжающим обстрел замка Брихин. Спустившиеся вниз солдаты дышали как загнанные лошади и были мокрыми от пота. Молодой скотт, стоявший на крыше и сбивавший черепицу, пополз выше, так как стропила вокруг него очистились. Его товарищ, лежа на ступеньках лестницы, принимал у него пластины черепицы.

Роберт руководил погрузкой черепицы на повозки, когда сверху донесся пронзительный крик. Он резко обернулся, приставив ладонь козырьком ко лбу, чтобы защитить глаза от солнца, и увидел, как мужчина на крыше потерял опору под ногами и заскользил к краю. Под тяжестью его тела прямоугольники черепицы отрывались от стропил и с грохотом сыпались вниз, отчего солдаты внизу с криками бросились в разные стороны. Когда ноги молодого человека повисли над пропастью, он каким-то чудом извернулся и обеими руками ухватился за край крыши. Он отчаянно вцепился в него и повис, судорожно размахивая ногами.