Джек Лондон - Белый Клык. Рассказы

А затем они бежали друг подле друга, как добрые друзья, пришедшие наконец к взаимному соглашению. Дни проходили, и они не расставались, вместе охотясь и деля добычу. Но некоторое время спустя волчица сделалась беспокойной. Она, казалось, искала что-то и не могла найти. Ее привлекали впадины под деревьями, и она проводила много времени, обнюхивая расселины в утесах, наполненные до краев снегом, и береговые пещеры.

Одноглазый не интересовался этими ее странностями, но послушно следовал за ней и, если ее поиски затягивались, ложился и терпеливо ждал ее возвращения.

Не оставаясь подолгу на одном месте, они блуждали, пока не вернулись к реке Маккензи; тогда они медленно направились вниз, следуя течению реки, забегая иногда для охоты на берега ее небольших притоков, но всегда неизменно возвращаясь к ней. Иногда они встречали других волков, обыкновенно парных; ни с той, ни с другой стороны не выказывалось ни дружелюбных отношений, ни радости встречи, ни желания снова собраться в стаю. Попадались им одинокие волки. Обычно это были самцы, настойчиво желавшие присоединиться к Одноглазому и его подруге. Одноглазый раздражался, и, стоя плечо к плечу с ним, волчица тоже щетинилась и скалила зубы; тогда навязчивый волк отступал, поджимал хвост и продолжал свой одинокий путь.

Раз лунной ночью, когда они пробегали по тихому лесу, одноглазый волк внезапно остановился. Его морда задралась, хвост замер в напряжении, ноздри расширились, нюхая воздух. Одну лапу он даже поднял на манер собаки. Он тревожно втягивал воздух, силясь определить опасность, которую сулил непонятный запах.

Потянув носом, волчица уверенно побежала дальше, подбадривая старика. И хотя он последовал за нею, но все еще нерешительно. Волчица осторожно вышла на край широкого открытого пространства между деревьями. Несколько времени она оставалась там одна. Потом Одноглазый, ползя на брюхе, весь насторожившись, присоединился к ней. Они стояли рядом, наблюдая, прислушиваясь и принюхиваясь.

До их слуха донеслись звуки собачьей драки, гортанные крики мужчин, пронзительные голоса ругающихся женщин и плач детей.

Среди очертаний больших вигвамов, сделанных из кож, трудно было рассмотреть что-нибудь, кроме пламени костров, поминутно заслоняемого двигавшимися фигурами, да еще и дыма, медленно поднимавшегося в спокойном воздухе. Однако ноздри волков ловили тысячи запахов индейского лагеря, которые ничего не говорили Одноглазому, но были хорошо знакомы волчице. Ею овладело странное возбуждение, и она втягивала и втягивала ноздрями воздух все с большим наслаждением. Одноглазый сомневался, обнаруживал признаки страха и сделал попытку уйти. Волчица обернулась, ткнулась мордой в его шею с целью ободрить его и снова стала смотреть на лагерь. Опять жадность засветилась в ее глазах, но это была не жадность голодного зверя. Она вся дрожала от желания пробраться в лагерь, поближе к огню, вмешаться в драку с собаками, побродить между людьми, увертываясь от их неосторожных ног.

Одноглазый нетерпеливо топтался около нее; но ее уже охватило прежнее беспокойство и настойчивое желание найти то, что она так упорно искала. Она повернулась и не спеша побежала в лес, к большому облегчению Одноглазого, который бежал впереди нее, пока они снова не очутились под защитой деревьев.

Скользя бесшумно, как тени в лунном свете, они напали на тропинку, протоптанную в снегу. Оба носа немедленно уткнулись в снег. Следы были свежие. Одноглазый осторожно побежал по ним вперед, его подруга не отставала, и вскоре оба неслись своей широкой, мягкой, как снег, побежкой. Одноглазый рассмотрел что-то, смутно белеющее среди белого пространства. Его скользящая побежка была всегда невероятно быстра, но ничто не сравнилось бы с той быстротой, с какою он летел теперь. Он различал какой-то белый комок, прыгающий впереди и притягивающий его с необъяснимой силой.

Они бежали по узкой полянке, окаймленной по сторонам зарослью молодых елей. Сквозь деревья виднелся проход на прогалину, залитую лунным светом. Одноглазый быстро настигал спасающийся от него белый предмет. Он приближался прыжок за прыжком. Вот он уже настиг. Еще прыжок, и его зубы схватят добычу. Но прыжка не последовало. Прямо перед его глазами белый предмет взлетел высоко в воздух. Он оказался зайцем, который и носился в какой-то фантастической пляске над его головою, не падая на землю.

Отскочив назад, Одноглазый зафыркал в испуге, припал на снег и притаился, рыча на страшный и непонятный предмет. Но волчица хладнокровно прошла мимо него, с минуту примеривалась, прыгнула, и ее зубы щелкнули с металлическим звуком. Она прыгнула еще и еще. Одноглазый медленно приподнялся и наблюдал за нею. Теперь он выказывал неудовольствие, видя ее неудачу, и сам сделал сильный прыжок вверх. Он схватил зубами кролика и притянул его за собою к земле. И в ту же минуту над ним раздался оглушительный треск, и он с изумлением увидел наклоняющуюся молодую елку, готовую его ударить. Его челюсти разжались; он отскочил, чтобы избежать непонятной опасности; обнажил клыки, в горле его заклокотало рычание, шерсть встала дыбом от ярости и страха. В этот миг молодое деревце выпрямило свой гибкий ствол, и заяц снова подскочил и заплясал в воздухе.