Елена Ровинская - Стриптизерша

В гримерке, где переодевались девушки, тоже.

Валентина, выкрашенная перекисью блондинка с узким, неприятным лицом, спокойно пыталась отодрать от зеркала стикер, на котором было мультяшными буквами написано: «Флори».

Словно не замечая взглядов, которые исподтишка бросали на нее остальные, Валентина собрала в пакет содержимое ящиков, после чего переложила в него свою собственную косметику.

Теперь она пыталась уничтожить последнее напоминание о бывшей владелице.

Со стороны зала раздались шаги и, отдернув занавеску, в гримерную вошла Ира. Усталость и раздражение сквозили в ее глазах. Валентина с грохотом захлопнула ящик и, упершись кулаками в бедра, повернулась ко вновь прибывшей.

– Ну, что там? – заговорили со всех сторон. – Что полиция?

– Ничего, – отрезала Ира. – Самоубийство.

– Самоубийство? – с ужасом спросила Джессика, округляя глаза.

На самом деле, ее звали Олей, но этот факт своей биографии, Джессика вспоминать не любила. Как и большинство стриптизерш, своему настоящему имени, она предпочитала звучное английское.

– Да, золотце, – огрызнулась Ира. – Когда человек вешается, это, как правило, самоубийство!

– Зачем она это сделала? – Маша, бывшая соседка Флори по комнате, вновь принялась всхлипывать.

– Потому что – дура, прости меня, господи!

– Как тебе не стыдно так говорить о мертвых?! – возмутилась Валентина.

– Тебе же не стыдно занимать ее стол в раздевалке! – парировала Ира.

– Флори его любила! – истерически выкрикнула вдруг Маша. – Понятно тебе? Любила!!! Тебе этого не понять!

– Любила?! Стол?

– Ваньку!

Ира в бешенстве швырнула сумку на свой столик:

– Да откройте глаза, дуры! Просто откройте свои долбанные глаза и посмотрите правде в лицо! Вы думаете, кто-то из тех, кто сюда приходит, ищет любовь? Нет, мои ласточки, они ищут, кого бы трахнуть! И если бы у Флори было чуть больше мозгов, она бы просто нашла себе другого. Но не-е-е-т! Флори решила всех наказать за то, что Иван Сергеич ее не любит. Всех, кроме Ивана Сергеича! Потому что он сегодня утром улетел в Хабаровск, и сейчас спокойно ужинает свой ужин со своей женой и своими двумя детьми. Конец!

– Ты… Ты – холодная! – прошептала Маша, указывая в Ирен пальцем там, словно собиралась проткнуть ее им насквозь.

– Нет, это Флори теперь холодная, – ответила Ира.

И больше никто не произнес ни слова.

***

С тех пор, как ей позвонили из дома, где жили девочки и сообщили страшную новость, Таня не переставая плакала и пила валерьянку. Она была администратором клуба всего лишь месяц. И весь этот месяц у нее было полно неприятностей и с девочками, и с конфликтами девочек между собой, но когда она уже почти что поверила, что худшее позади, Флори преподнесла ей главный «сюрприз».

Сидя в кондиционированной прохладе офиса, Таня никак не могла успокоиться.

Хозяйка «Кама-Сутры», Марина Кротова – женщина с жестким, властным лицом, сидела за столом и раздраженно поигрывала кубиками льда в стакане с водой.

– Почему они держали вас так долго?

– Сначала вс…вск…вскрытие делали, – заикаясь, пробормотала Таня. – Они брали показания у нас, а потом делали вскрытие.

– Вам что ли? – раздраженно спросила Марина.

– Ф..флори!

Марина плотно сжала губы, позвенела в своем бокальчике льдом. Предстояло еще очень много всего, в том числе: разговор с безутешными родителями, агентской фирмой, через которую к ним попала Флори и, совсем уж нелегкий, с братом.

Все то время, что они на паях владели «Кама-Сутрой», Марина только и делала, что ругалась с ним из-за того, что он спит со стриптизершами. Иван слушал, кивал и… принимался за старое. А Соня сидела дома и растила детей, в надежде, что когда-нибудь ее Ваня угомонится. Ведь не ушел же до сих пор, значит, любит.

А он и впрямь не думал о том, чтобы уходить от жены. До тех пор, пока не познакомился с Флори. Марина, зная брата, как облупленного, насторожилась, едва увидев их вместе. И не зря.

Как чувствовала…

«Что ж ты вчера ничего не почувствовала, дура?!» – набросилась она сама на себя.

Марине было что скрывать: накануне у них с Флори состоялся долгий и неприятный разговор об Иване. Поначалу директриса пыталась быть терпеливой и мудрой: с кем не бывает?

Ей уже не раз приходилось вести подобные беседы с пассиями Ивана и девушки обычно чувствовали, что прав не тот, кто прав, а у кого больше прав. Они уходили без боя, признавая правоту ее слов и не упорствуя в типично женском стремлении верить в сказку о том, что даже женатые мужчины порой бросают жен из-за любовниц.