Джавид Алакбарли - Чудак

Словом, так уж сложилось, что его отец всю жизнь, наряду с управлением, занимался прикладной наукой и плохо себе представлял, что такое наука фундаментальная. А может и представлял. Но чётко понимал, что никакой практической пользы от неё нет и никогда не будет. И, конечно же, был уверен, что его сын, нацеленный на то, чтобы постигнуть самые сокровенные тайны природы, навсегда останется существом, оторванным от реальной жизни. Может быть, это он мог бы понять, но не был готов это принять как истину в последней инстанции. Ведь всю жизнь он пребывал в уверенности, что ум человеку даётся для того, чтобы в любой ситуации уметь разрешать проблемы самым эффективным образом. Но там, где исчезала конкретика, его разум и интуиция отказывались что-либо понимать.

После окончания занятий прошло уже немало времени, а педагог и студент всё продолжали свой какой-то нескончаемый марафон по посещению подразделений канцелярии университета.

– Да, кстати, я всё хочу спросить, зачем мы с вами ходим по всем этим кабинетам?

– Мы ходим потому, что Вам здесь нечего делать. Как я понял всё, что Вы могли здесь прочитать – уже прочитали. Всё, чему могли научиться у нас – усвоили. Мы, все вместе и каждый из нас в отдельности, больше ничего не сможем дать Вам. А всё то, что бесполезно, рано или поздно, становится вредным. Вам же вот-вот станет совсем неинтересно здесь. Глядишь и станете, в конце концов, либо пьяницей, либо бабником.

– Пьяницей точно не стану. Я дал себе слово: не пить, не курить, не жениться. Но без женщин тоскливо.

Этот юный студент, конечно же, не мог признаться педагогу в том, что он до сих пор является девственником. А с другой стороны, в его возрасте это была скорее норма, чем её нарушение. Хотя, даже изрядно перешагнув рубеж юности, он так и не сможет сразу и сполна ощутить эту фантастическую по своим ощущениям радость от близости с женщиной. Пока не влюбится. А влюбится он, наконец-то, встретив ту женщину, которую назовёт своей. И будет долго ещё верен ей. Станет её мужем и отцом их сына.

– Ну, тогда, наверное, придётся выбирать между наукой и женщинами. А, впрочем, может и не придётся. Не переживай, кто его знает? Ведь всё ещё может сложиться. Будут и женщины, и возможности заниматься наукой. Несмотря ни на что.

И тут они оба расхохотались.

– Спасибо. Прогноз хороший. Ну, ещё надо попытаться быть просто счастливым. Как там говорят? «Человек рождён для счастья, как птица для полёта?»

– А ты помнишь, кто это сказал?

– Конечно. Разве можно забыть этот жуткий рассказ о мальчике без рук, который держит кисть пальцами ног и выводит эту фразу. Рук нет, а он – о счастье.

– Много читаешь?

– Да.

– И кто же тебе нравится больше всего?

– Стендаль.

– Странно.

– А он меня спас. От самоубийства.

– Как это?

– О, это очень грустная история. Долго рассказывать.

И тогда чудак задал ему вопрос, который всегда был для него чем-то вроде теста.

– Обломов или Штольц?

– Конечно же, Обломов. У меня дома есть даже диван, который я называю обломовским. На нём так хорошо думается. Вообще-то, я уверен, что цивилизацию создали именно те, кто не любит работать.

– Как это?

– Ну если бы все были очень трудолюбивыми, то ничего бы не менялось. Вначале, лентяи, которые не хотели ничего таскать на своём горбу, придумали колесо. Ну, а дальше пошло и поехало.

– То есть, ты тоже считаешь, что излишне рациональные люди – это просто ужасно?

– Конечно. Например, я ненавижу письменный стол. Наверняка, разные-всякие Штольцы думают, сидя за письменным столом. А мне лучше всего думается, лёжа на диване.

Чудак был, конечно же, старше своего студента. Будучи довольно полноватым человеком среднего роста, этот мужчина с первого взгляда вызывал безграничную симпатию. Даже встретив его вне университетских стен, любой человек без колебаний назвал бы его учителем. А может быть, даже университетским профессором. Хотя, если задуматься, в общемто, на профессора он не тянул. Был слишком молод. Ну, и ещё ему явно не хватало той обстоятельности, степенности и должной доли академизма, чтобы именоваться профессором. А ещё, конечно же, ни один профессор не совершил бы такой поступок, который он собирался сделать.

Ведь любой педагог университета заинтересован в том, чтобы на его факультете было как можно больше студентов. Причём хороших студентов. А тут он хлопочет о том, чтобы один из самых лучших уехал бы в другой вуз. Аргументы при этом у него абсолютно неадекватные – видите ли этот университет недостаточно хорош для такого гениального студента. Вернее, чудак был уверен, что здесь нет современного уровня исследований в области физики. Равно как и нет современного оборудования, нет должных семинаров, столь необходимых для этого сверходарённого мальчика, нет научной среды высочайшего уровня… Университет ведь открыли совсем недавно. Многого нет. А без всего этого даже человек, наделённый ярким талантом, не сможет стать великим учёным. Хотя чудак уже услышал фразу Гения о том, что учёными бывают только собаки, и они вдвоём от души посмеялись над этой шуткой.