Аспен Матис - Самый безумный из маршрутов

Через месяц я найду записку, оставленную Ледяной Шапкой в журнале, в которой было написано: «Мне не хватает Дикого Ребенка», но больше я его не встречала.

Я шла осторожно по скользкому скалистому хребту вниз к полосе деревьев, а затем вошла в лес, пахнувший черной землей и полынью. В лесу, совершенно одна, я ощутила себя пушинкой одуванчика, которую поймал и кружит порывистый ветер, но в то же время ликовала от того, что меня подхватил этот безопасный поток.

В лесу я наткнулась на журнал регистрации. Журналы регистрации на тропе стали моей единственной связью с другими путешественниками, моим способом общения с идущим на север нашим сообществом. Мне всегда нравилось читать примечания в журналах регистрации, но в этой тетради, защищенной пакетом «Зиплок», я увидела нечто, что меня поразило. Это была запись «дальнохода» по имени Вик, который сообщал, что поход группы Доннера во главе с Монти из Уорнер Спрингс обернулся неудачей. Пройдя дальше на север, они столкнулись с таким же снегом. Никто из группы не пошел дальше. Все сошли с тропы. Компьютерный программист БоДжо, я помню его по Кеннеди Мэдоус, давно мечтавший пройти ТТХ после ухода с работы, упал в снегу и сломал ногу. Я надеялась, что это были лишь слухи.

Я помню, каким беззащитным и славным мне показался БоДжо. Он рассказал мне, что, узнав о длинной тропе из воспоминаний о далеком детском путешествии Эрика Райбэка, его захватила мысль пройти по этому пути. Он 17 лет копил деньги, намереваясь оставить работу программиста – тогда он еще не начал лысеть и не терял равновесия. Меня огорчило его падение. Он пошел за Монти и в один момент расстался со своей смелой мечтой.

Мне было интересно, где он теперь, вернулся ли он в Кливленд, стал ли он счастливее после того, как отправился в путешествие. Я подписалась «Дикий Ребенок», не сделав никаких других записей, и засунула тетрадь обратно в надежный «Зиплок». Я продолжала идти на север, размышляя, куда приведет меня тропа.

Я упорно, несмотря на страх, шагала по тропе, а Тихоокеанский хребет вызывал у меня ощущение глубокого счастья. Я чувствовала себя удивительно. Мои красота и независимость были новыми ощущениями. Они вызывали во мне гордость и удовлетворение; они изменили мое представление о возможностях. Я чувствовала, как проснулось мое тело. Живя в лесу, каждый вечер устанавливая свое маленькое укрытие, заходя в маленькие горные поселки и покидая их, как призрак, я была совершенно самостоятельна. В этом теле, которое завело меня за 1200 миль, жило ощущение, что я могу все.

Но я также стала бояться места, где оканчивалась тропа. Я размышляла, что буду делать после путешествия, где я обоснуюсь, вернусь ли я в колледж, если вообще смогу на него смотреть. Открытое пространство среди леса привлекло мое внимание – тропа внезапно исчезла, покинув меня, оставив одну в лесу. Что, если важные уроки ТТХ лишь временны? Ведь я не шла своим путем; я шла по старой освоенной тропе, не задумываясь, следовала ей. ТТХ закончится, и я запаниковала. Я стану действительно бездомной, не имеющей цели.

Джуниор все еще учился в колледже Колорадо. Я не могла вернуться туда.

Может быть, я смогу вернуться домой в Ньютон и жить с родителями, получу работу в закусочной «Джоннис ланчонетт». Я знала девушек, которые работали так в летние каникулы. Многие начинающие писатели зарабатывали на жизнь, выполняя неквалифицированную работу. Я снова буду жить среди людей. Я стану официанткой и буду писать. Я буду в безопасности. Мама любит меня безумно. Конечно, в мире существуют куда более сложные ситуации.

Я представила свою жизнь через пять, 25 лет. Дома в Ньютоне мама снова станет опекать меня. Она будет определять мой выбор. Она будет меня хорошо кормить. Обо мне будут заботиться. Она позаботится о том, чтобы всеми способами защитить меня от болезней, как это она делала с самого моего детства.

Но еще я знала, что она не увидит меня, не поймет, не сможет увидеть, кем я была и кто я сейчас. Когда я вернусь домой, мама импульсивно продолжит подбирать мне одежду, так же как она подобрала мне имя. Но сейчас все, что она для меня выбрала, казалось неправильным. Я не могла снова стать таким человеком, которого она хотела из меня сделать. Мои отношения с матерью завели меня в ловушку, в которой я оставалась ребенком.