Аспен Матис - Самый безумный из маршрутов

Я каким-то образом забыла, что сама попросила маму прислать мне эту пару туфель и белую юбку с блестками – это было несколько недель назад в Каскейд Локс, я вела себя тогда легкомысленно и глупо и хотела, чтобы Дэш хотел меня. Это было абсурдом.

Тем не менее любящая мама повиновалась.

Я пошла на каблуках к свету через лес. С десяток путешественников разжигали костер на поле для кемпинга. Блестя кружевами с блестками, я подавала ветки. Моя юбка сверкала, костер трепетал, и я отвернулась, отстраняясь от него. Мне было хорошо. Певчая Птичка прильнула к своей укулеле и в тени у костра пела высоким приятным голосом песни Джейсон Мраз и Мейси Грей. Я пытаюсь сказать прощай, но кашляю / пытаюсь уйти, но спотыкаюсь. Мама прислала мне больше еды, чем мне было нужно: коробки с брикетами «КлифБарс» и пакетиками сухих ананасов, клубники и витаминов. Мой рюкзак раздулся, и я стала открывать пакеты с жареными орехами, сухими вишнями и самым лучшим черным шоколадом. Я чувствовала себя богатой. Я начала раздавать свое питание, которое не могла унести. Старый путешественник из калифорнийского города Беркли по имени Никто сказал: «Городская девочка, посмотри, как он смотрит на тебя. Я вижу, что ты украла этого деревенского парня».

Я увидела то, что видел он – Дэш смотрел на меня, сладко улыбаясь.

Я никогда не жила в большом городе, а Дэш не был деревенским парнем; он тоже был из Беркли. Но то, о чем сказал Никто, казалось чистой правдой. Дэш и я были украдены.

Наши души соединились.

Я улыбнулась в ответ свету костра, бросающего вверх искры – я была так счастлива – и поняла, что Джейкоб был рядом со мной, поддерживал меня во время моего последнего расставания, и что он был прав. Я могла верить брату. Мое сердце было разбито потому, что мне казалось, я не могла больше доверять своему брату, что ему стало наплевать на мою жизнь. Но это было не так. Мы почувствовали солидарность на волне общих эмоций. Я чувствовала такую с ним связь, какой у нас не было раньше. Я чувствовала себя в полной безопасности. Моя осанка изменилась – может быть, даже мышцы лица; и хоть здесь не было зеркала, я была уверена: такой я еще никогда не была, меня никто не узнает после возвращения в Ньютон. Впервые на маршруте я почувствовала уверенность в теле; я находилась среди добрых друзей, мне было хорошо, я контролировала направление своей жизни – куда мне нужно идти от того места, где закончится тропа. Я смогла, наконец-то, выбрать себе одежду – и моя мама это поддержала.

Я подумала о второй паре кроссовок, которые она послала мне и которые мне лучше подходили. Она проявила огромную заботу. Кроссовки пришли как раз вовремя, чтобы я смогла завершить путешествие. Я подумала, что мама дала мне именно то, что мне было нужно , и это простое утверждение вызвало у меня слезы, хотя, казалось, глупо плакать, когда ощущаешь такое счастье. Слезы падали на опавшие листья. Я с новой силой испытывала к ней благодарность за новую подушку безопасности, за чистые кроссовки, но больше всего – за нее саму.

Мама была хорошей – удивительной. Она прислала мне все, о чем я просила, находясь неизвестно где, – должно быть, это было ужасно дорого – как и всегда во время моего путешествия по тропе. Мерцая в своей юбке, я понимала, что мама прислала все необходимое и с уважением отнеслась к тому, что я просила, даже если это не совпадало с ее мнением.

Я ощутила новое чувство свободы, которое позволяло с пониманием относиться к ней. Я не застряла.

Когда я трогала молнию, белые блестки светились в золотистом свете костра; было такое чувство, будто я участвую в древнем ритуале молодых людей, связанных общей целью – найти свою дорогу к будущему, которого они хотели для себя.

Надеть эту юбку в этом месте казалось безумным поступком, который вызывал у меня трепет. Я перебирала пальцами тонкие жемчужные кружева, ощущая силу в своих руках.

Я оставила всю еду, которая была мне не нужна; ее с благодарностью взяли мои друзья. Мои руки были свободны, и я все время подкладывала ветви в костер.

Мама прислала мне две пары кроссовок, догадываясь, что мои ноги выросли.

Правда заключалась в том, что мне не просто посчастливилось найти путь к указателю, который привел меня к спасению на ранчо на Тропе Мьюра. На самом деле я помнила эту развилку. Я была там, у того указателя, дважды до того ужасного дня, когда я чуть не умерла от голода. Летом перед колледжем, счастливая, я следовала этому же указателю – тогда луг был другим, без снега, тогда была весна. Я добралась до ранчо на Тропе Мьюра и взяла мамину посылку у доброй пожилой женщины.