Аспен Матис - Самый безумный из маршрутов

Я сразу смогла понять, что мужчина в белом грузовичке был опасен.

Мне лишь нужно было признать то, о чем я уже знала.

Я могла устанавливать палатку и нести рюкзак, преодолевая за день марафонскую дистанцию в горах, я достигла больших замечательных физических результатов – физически я стала увереннее в себе, чего нельзя отрицать, и могла многое. Однако физическая слабость никогда не была моим уязвимым местом. Моей настоящей проблемой была пассивность, на протяжении всей жизни меня все время опекали, и это стало для меня естественным.

Solvitur ambulandо, «решается ходьбой». Я считала, что эта латинская пословица не совсем верна. Я могла добраться до самых высоких гор страны, покорить сотни вершин, перейти реки и границы, но в итоге все это могло ничего не значить. Не важно, куда ты идешь. Канада. Зеленый кампус колледжа Колорадо. Мимо торгового центра Ньютона. Путешествие по ТТХ являлось лишь кнопкой паузы. Тропа не была последним пунктом. Она не решала проблемы. Путешествие в одиночестве ничего не решает, но приводит вас к тому, что вы можете определить свое заболевание, увидеть его истинную форму и сущность, а затем принять нужное лекарство.

Моей болезнью было подчинение.

Симптомом – соглашательство.

Противоядием были ясные, отчетливые границы.

Мне понадобилось почти две тысячи миль в лесу, чтобы понять, что я должна проделать большую работу, а не просто идти, что мне нужно начать учитывать возможности своего тела. Мне нужны были четкие ориентиры. Непоколебимые, такие, которые всегда, где бы я ни шла, могли защитить меня.

При движении вперед мне были нужны правила.

Во-первых, при ощущении опасности я должна сразу уходить. При первом, а не десятом случае. Не после того, как я пройду сотню красных флажков, бьющихся на ветру и ясно, как знаки на тропе, указывающих путь к ЗМЕЯМ. Не после того, как меня укусят, – это стало бы нарушением правил. Если бы я была внимательной, мне не пришлось бы грубо обрывать притязания мужчины.

Около 85 процентов людей, идущих по Тропе Тихоокеанского хребта, – мужчины. Я это всегда знала. Меня окружали неизвестные мужчины. Я верила, что погружение в мир грубых мужчин исцелит меня. Само по себе и полностью. Что мне нужно только проявить себя – их вездесущность сделает меня осторожной и избавит от страха. Но я видела, что это было не так.

Я действовала только в одном направлении. Если я четко, убедительно и навсегда определю, что для меня хорошо, а что – плохо, если я смогу говорить «да», а также «нет», как если бы это было законом, – это станет моим законом.

Я наконец должна так поступать.

Я понимала, что будет нелегко, это будет очень трудно. Мне придется решительно противостоять развившейся давно привычке. Мне придется быть грубой, что было неудобно, а иногда – неуместно. Но если я с этим справлюсь, все эти неудобства помогут справиться с опасными хищниками – как электрошоковый пистолет «тейзер». Я их ужалю шоком. Они будут мне кланяться. И пусть мое громкое «нет» эхом отразится в горах.

Все же лучше чувствовать неловкость, говоря «нет», но покончить с этим, чем стать жертвой.

Я буду более осторожной.

Маленькое слово «нет». Я еще увижу его божественную силу.

Во-вторых, мне нужно лучше заботиться о себе.

Есть простые вещи, которые я могу выполнить. Я могу начать со своих бедных ног. Эти маленькие ступни каждый день несли меня через долгие мили; устойчивые и гибкие, они уставали и болели от каждодневных постоянных шагов, покрывались волдырями, получали царапины, а иногда стирались до крови; мой вес постоянно давил на них. Я буду массировать их с лосьоном, потому что они всегда болели, а после 30 миль начали гореть. И это будет чудесно – это то, что я смогу проделывать на всем пути, потому что у меня был лосьон для загара, но раньше я никогда не позволяла себе потратить на себя десять драгоценных минут. Я согнулась в промокшем насквозь спальном мешке и взяла левую ступню в ладоши. Замерзшей ладонью я почувствовала, как бьется пульс в ступне, и тяжело вздохнула. Я должна делать то, что сказала себе, точно и настойчиво.

Я нашла свой ежедневник «Моулскин» и на странице, следующей за неотправленными письмами, предназначенным Никогда-Никогда и моей семье, я написала: «Я хозяйка своей жизни» .

Когда я была сильной, я так же сильно писала.

Я была хозяйкой своей жизни, это уже было так, и скоро я приведу себя к конечному пункту своих мечтаний.

Такова была задача тысячи миль моего одиночества.