Людмила Малёваная - Лучший исторический детектив

Подумав, что служба отнимает слишком много душевных сил, пан Эдвард немедленно вспомнил очаровательную кондитершу. Возможно, пан Пашкевич уже уехал открывать охотничий сезон и пора бы проведать пани Марьяну.

В кофейне было людно. Шуршали газеты, запах свежесмолотого кофе плыл над головами, возбуждая не хуже самого напитка. Пани Марьяна порхала между столиками, улыбалась посетителям и разносила заказы. Пан Мрозовский стал почти у самого прохода таким образом, чтобы кондитерша не смогла свободно зайти за стойку.

Засунув руки в карманы брюк, Мрозовский любовался собою в зеркале на противоположной стене. Конечно, он был еще вполне хорош собой: широкоплечий, немного располневший, но достаточно импозантный мужчина. Если не снимать шляпу, то о лысине нельзя будет догадаться. А вот бакенбарды у пана Мрозовского, как у столичного начальства – густые и с лёгкой проседью! Зеркало было массивным, в широкой, резной, позолоченной раме. Отчего Мрозовскому собственное отражение казалось портретом. Необычайно удачным портретом.

Пани Марьяна заметила кавалера, как только он вошел, но виду не подавала. Она только чаще покачивала пышными боками, и улыбка не сходила с миловидного лица. Это было их игрой. Один делал вид, что не замечает другого, а потом они слово случайно сталкивались и – о, чудо!

– Какая встреча! Как приятно видеть вас! Как поживаете?

Раскланивались, шаркали ножкой и любезно кивали головами на манер фарфоровых китайских болванчиков.

– Ах, какая встреча, пан Мрозовский! – пани Марьяна зарумянилась сдобной булочкой и выпустила в Мрозовского жаркую стрелу из карих глаз.

– Добрый вечер, пани Марьяна? А вы всё цветёте? Рад видеть вас в добром здравии! – Мрозовский слегка поклонился, заглядывая в вырез платья очаровательной кондитерши.

– Спасибо. Будьте любезны присесть за столик у окна, та пара сейчас уходит, – она показала пухлым пальчиком на крайний столик и зашла за стойку. – Вам как обычно?

– Вы же знаете мои пристрастия, – улыбнулся Мрозовский.

Мрозовский медленно размешивал в кофе сахар, вдыхал аромат и наблюдал за посетителями. В какой-то момент его фантазия взбунтовалась, и Мрозовский представил всех голыми. Немного задумавшись, он сделал вывод, что в дезабилье публикой можно недолго любоваться. Все сразу стали не такими чопорными, как в одежде. Даже, можно сказать, беззащитными. Вон тот господин бухгалтерского вида. Препротивнейшая личность, и плечики у него эдаким домиком торчат, словно хочет он в них голову втянуть. Но глазки хитрющие, как у рака, осматривают всё вокруг внимательно и дотошно. Через столик панянка сидит. Шея у той панянки в красных пятнах, которые уходят под глухой воротник платья. Ей жарко, но другой наряд надеть нельзя, поскольку этих пятен по телу довольно густо. Кофе панянка пьёт с облезлым господином. Тот, похоже, тщедушен и не имеет растительности не только на лице, но грудь у него хилая и лысая. Жалкое зрелище.

Насмотревшись на посетителей, Мрозовский вспомнил о кондитерше и залюбовался ею, вообразив их в уединении на супружеском ложе пана Пашкевича. От фантазии Мрозовский возбудился и сильно покраснел. Да так, что пришлось доставать из кармана платок, чтоб вытереть капли пота на лбу.

Народу в кондитерской стало меньше, и пани Марьяна подошла к пану Эдварду.

– Завтра супруг мой, пан Пашкевич, изволит открывать охотничий сезон. Вернётся только через три дня, – сказала она тихо, многозначительно глянув на пана Эдварда.

– На кого же охотиться идёт?

– На болотную птицу. Дупель называется. Слышали о такой?

– Что-то, кажется, слышал. Я, знаете ли, дичи предпочитаю хорошо запеченную курочку, или утку с яблоками, – сказал Мрозовский и в животе у него громко заурчало.

Пани Марьяна рассмеялась и погрозила пальчиком:

– Вы бы пообедали, пан Эдвард. Ведь после таких разговоров аппетит может разыграться.

– Уж лучше я поужинаю, – хитро прищурился Мрозовский.

– А я, пожалуй, завтра курочку на ужин запеку, – протянула пани Марьяна, выразительно посмотрев. – Сегодня могу вам предложить шоколадный торт с фруктовой начинкой.

– С удовольствием! И повторите кофе, со сливками взбитыми, – попросил Мрозовский и сладко потянулся на пани Марьяну.

– Ах вы, озорник! Лень мне свою отдаёте, – сказала пани Марьяна, кокетливо передёрнув плечами, и ушла за стойку выполнять заказ.

«Хороша птичка, – думал Мрозовский, – такую не грех и отохотить».