Енё Рэйтё - Три мушкетера в Африке

И мы явились сюда по собственной воле, ради женщины, которую ни разу в жизни в глаза не видали!

Ворота форта распахнулись, встречая этап. Игори предстал нам изнутри, и началась череда поразительных сюрпризов.

Это называется исправительная колония для каторжников?!

От входа в крепость к главной площади ведет дорога – чистая, мощенная белым камнем, обсаженная пальмами. Аккуратно выкрашенные в желтый цвет корпуса, приветливо улыбающиеся солдаты и…

Неторопливо прогуливающиеся заключенные – веселые, оживленные и не просто сытые, а, я бы сказал, перекормленные. И по мере нашего продвижения к штабу нам попадаются все новые и новые группки легионеров и арестантов с признаками излишней полноты. Одежда на всех приличная, чистая, все улыбаются, приветственно машут нам руками.

– По-моему, мы заблудились, – шепнул мне на ухо Чурбан Хопкинс. – И вместо лагеря попали на Французскую Ривьеру, в какой-нибудь шикарный санаторий.

– Раскатал губы! – отрезвил его я. – Наверняка самое страшное припасли под конец.

Однако страшный конец все не наступал.

Во дворе казармы нас поджидал капитан – приветливый, даже ласковый, с добродушной улыбкой. Плотная щеточка усов, в волосах ранняя седина, на глазу монокль.

– Позвольте доложить, господин капитан, – вытянулся перед ним Потрэн, – этап численностью тридцать два арестанта, двадцать три конвойных и одного младшего офицера прибыл.

– Очень хорошо, – с улыбкой кивнул капитан. – Здесь не так уж и страшно. По моему убеждению, гуманная атмосфера в исправительном лагере призвана вернуть ступившим на дурной путь людям чувство самоуважения и уверенности в себе. Служба у нас не слишком обременительная, – обратился он к Потрэну, словно давая указание, – а после трудового дня каждый волен заниматься, чем заблагорассудится. Бежать бессмысленно, до ближайшего обжитого места отсюда две тысячи миль. – Дружеский, приветственный взмах на прощанье, и капитан удалился.

Потрэн недоуменно смотрел ему вслед. После двенадцати лет службы в Легионе с такой нелепицей он столкнулся впервые.

Дежурный по гарнизону из младших чинов показал барак, где нам предстояло обосноваться. Деревянное строение, но чистое, светлое, и засилье насекомых нам не грозит, хоромы возводили на каменном фундаменте. Постели удобные и… Да что же это такое в самом деле? Двойное одеяло! А в карцере и лагере даже тонкой покрывашки не положено.

Потрэн испепеляющим взглядом сверлит дежурного, а тот безмятежно попыхивает трубочкой.

– Да, кстати, – нарушает молчание один из стражников. – Не забывайте ухаживать за цветами на подоконнике. Это строжайший приказ господина капитана.

– Наконец-то хоть один строжайший приказ в исправительной колонии, – ядовито замечает Потрэн.

– А вы предпочитаете, чтобы люди здесь мерли, как мухи?

– Я уж и сам не знаю, что для меня предпочтительнее, а только это место похоже на что угодно, но не на колонию для каторжников.

– Не заблуждайтесь, здесь тоже не сладко. Все поголовно мучаются ревматизмом, в сырую пору года от лихорадки спасу нет. Жаркий, влажный воздух, зловоние испарений подтачивают организм. Так что стараемся хотя бы жить в человеческих условиях… И хочу вам посоветовать, сержант: вы уж не слишком помыкайте подчиненными, потому как нашему капитану по душе, когда люди предоставлены самим себе и занимаются кто чем хочет.

– А служба, дневные наряды? Или полы у вас должен сержант надраивать?

– Вот бы здорово было… – мечтательно вздохнул Хопкинс, который, раздевшись донага, уже развалился на койке.

Потрэн изничтожил его взглядом.

– Отчего же? – возразил капрал. – Службу никто не отменял. Несение караула, наведение порядка, за чистотой у нас очень следят.

– А строительство железной дороги?

– Это почти в двух милях отсюда, там трудятся местные, из негров. А из форта отправляем туда только тех, кто начинает бузить.

– И начальство смотрит на все сквозь пальцы? Проверочных инспекций у вас не бывает?

– С тех пор как я здесь, направлялись дважды. Но до нас добралась всего лишь одна. Первой руководил генерал Дюрон. Бедняга, не повезло ему…

– Тот генерал, который в пути подвергся нападению племен банту?

– Он самый. Уничтожили всех поголовно, и генерала, и отряд сопровождения. Затем в прошлом году побывала у нас комиссия. Осмотрели лагерь и остались очень довольны. Коменданта нашего в звании повысили, чин капитана дали. Он получил всяческое одобрение.