Тур Хейердал - «Кон-Тики»

За кормой у нас была в воде приманка для акул: корифена килограммов на десять, надетая на шесть здоровенных крючков. Лоцманы живо подлетели к ней, обнюхали, но не стали трогать, а тотчас вернулись к царю морей, своему господину и повелителю. Гигантская махина чуть прибавила ход и не спеша пошла к наживке, которая выглядела просто жалкой рядом с такой мордой. Мы стали выбирать леску – чудовище не отставало и подошло вплотную к плоту. Потыкалось носом в корифену и решило, что ради такой мелочи не стоит распахивать ворота настежь. Потом почесало спину о наше тяжеленное кормовое весло, отчего оно выскочило из воды. Теперь мы могли совсем близко рассмотреть этого исполина, так близко, что я испугался за рассудок команды: от столь невероятного зрелища мы принялись дико хохотать и орать что-то невразумительное. Даже богатое воображение Уолта Диснея не могло бы создать более страшного монстра, чем этот, который, осклабившись, разлегся в воде у нашего борта.

Это была китовая акула, крупнейшая из акул и вообще крупнейшая современная рыба. Она встречается очень редко, лишь иногда в тропических морях наблюдают единичные экземпляры. Китовая акула достигает в среднем пятнадцати метров в длину; зоологи определяют ее вес в пятнадцать тонн. Говорят, что самые большие китовые акулы – около двадцати метров. У детеныша китовой акулы, убитого гарпуном, только печень весила триста килограммов, а в его широкой пасти насчитали три тысячи зубов.

Чудовище было таким огромным, что, когда ему вздумалось нырнуть под плот, мы увидели его голову с одного борта, а хвост – с другого. Морда у него была до того нелепая и тупая, что мы просто не могли удержаться от хохота, хотя отлично понимали: если эта гора мускулов вздумает напасть на нас, от наших бальсовых бревен одни щепки останутся. Китовая акула продолжала кружить под самым плотом, а мы гадали, чем это кончится. Вот опять скользнула под весло и подняла его спиной. Мы стояли наготове вдоль бортов, держа ручные гарпуны, которые казались зубочистками перед этим колоссом. Похоже было, что акула и не помышляет уходить от нас, она следовала за нами, как верный пес, держась у самого плота. Мы в жизни не то что не видели, даже не представляли себе ничего подобного. Встреча в упор с морским чудовищем была таким невероятным событием, что мы как-то не принимали происходящее всерьез.

Китовая акула плавала вокруг нас меньше часа, но нам этот час показался за десять. В конце концов Эрик – он стоял на корме, держа в руках гарпун длиной в 2,5 метра, – не выдержал и, подбадриваемый легкомысленными выкриками, занес свое оружие для удара. Вот голова акулы медленно скользнула под угол плота… В ту же секунду Эрик изо всех своих могучих сил ударил гарпуном вниз, прямо в хрящевой череп гиганта. Прошло несколько секунд, прежде чем до акулы дошло, что случилось. Вдруг ленивый дуралей, как по мановению волшебной палочки, превратился в сплошной сгусток железных мускулов, зашуршал по доскам линь, в воздух взметнулся каскад брызг – это гигант нырнул и ринулся вглубь. Три человека, которые стояли ближе других, были сбиты с ног линем, причем у двоих остались сильные ссадины и ожоги. И хотя линь был толстый, рассчитанный на немалую нагрузку, он, зацепившись за борт, лопнул, как бечевка. Тут же метрах в двухстах от нас к поверхности всплыл обломок гарпуна. Стая испуганных лоцманов сорвалась с места и ринулась вдогонку за своим господином и повелителем. Мы долго ждали, что чудовище вернется и обрушится на нас, словно взбесившаяся подводная лодка, но китовая акула больше не показывалась.

Когда произошла эта встреча, наш плот, увлекаемый на запад южным экваториальным течением, находился примерно в 400 морских милях к югу от Галапагосских островов. Коварные течения остались в стороне, но архипелаг напоминал нам о себе: мы видели огромных морских черепах, которые забираются далеко в океан. Так, однажды мы заметили здоровенную черепаху, она отчаянно вертела головой и одним ластом. Ее приподняло на гребне волны, и в толще воды под ней замелькали зеленые, синие, желтые пятна: черепаха вела смертный бой с корифенами. Но бой, судя по всему, носил односторонний характер. Полтора десятка большеголовых красочных рыб атаковали шею и ласты черепахи, стремясь взять ее измором. Исход был предрешен, ведь она не могла без конца прятать свои конечности в панцире.