Жюль Верн - Путешествия и приключения капитана Гаттераса

– Увы, нам не посчастливилось, – ответил Бэлл. – Хорошо было бы запастись хотя бы медвежатиной.

– Но это как раз труднее всего, – заметил доктор. – Мне кажется, что медведей слишком мало и они уж очень дикие, слишком осторожны и еще недостаточно цивилизованы, чтобы подставлять лоб под пули.

– Бэлл говорит о медвежатине, – сказал Джонсон, – но сейчас жир этих животных для нас гораздо важнее их мяса и меха.

– Правда твоя, Джонсон, – ответил Бэлл. – Ты все думаешь о топливе?

– Да и как не думать! При самой строгой экономии у нас хватит угля не больше чем на три недели.

– Да, – сказал доктор, – и в этом главная опасность. Сейчас только начало ноября, а между тем февраль – самый холодный месяц в полярных странах. Во всяком случае, за недостатком медвежьего жира мы можем рассчитывать на жир тюленей.

– Ненадолго, доктор, – ответил Джонсон, – потому что в скором времени они уйдут от нас. От холода, а может быть, из осторожности, но вскоре тюлени перестанут выходить на поверхность.

– В таком случае, – сказал доктор, – остаются одни медведи. По правде сказать, это самые полезные животные здешних стран: они доставляют все необходимое человеку – пищу, одежду, освещение и отопление. Слышишь, Дэк, – добавил доктор, лаская собаку, – нам нужны медведи, ищи, друг мой, ищи!

Дэк, понукаемый доктором, обнюхивал лед, но вдруг стрелой бросился вперед. Он громко лаял, и, несмотря на расстояние, его лай ясно доносился до охотников.

Исключительно хорошая слышимость при низкой температуре – замечательное явление, с которым может сравниться только яркий блеск звезд полярного небосклона. Лучи света и звуковые волны распространяются на огромные расстояния, особенно во время сухих и холодных гиперборейских ночей.

Охотники, прислушиваясь к отдаленному лаю, отправились по следам Дэка. Пройдя милю, они совсем запыхались: легкие быстро устают на таком морозе. Дэк находился в пятидесяти шагах от ледяного холма, на котором стоял, странно раскачиваясь, какой-то огромный зверь.

– Наше желание исполнилось! – воскликнул доктор, взводя курок.

– Медведь, и к тому же из крупных, – сказал Бэлл.

– И какой-то чудной, – добавил Джонсон, готовясь выстрелить после своих товарищей.

Дэк бешено лаял. Бэлл приблизился шагов на двадцать и выстрелил, но, по-видимому, промахнулся, потому что животное продолжало тяжело покачивать головой.

Подойдя поближе, Джонсон тщательно прицелился и спустил курок.

– Опять ничего! – воскликнул доктор. – Ах, эта проклятая рефракция! Мы не подошли даже на выстрел… Никак не привыкнешь к этому! Медведь находится от нас больше чем в тысяче шагов.

– Вперед! – крикнул Бэлл.

Охотники быстро приближались к зверю, который нимало не испугался выстрелов. Он казался огромным, но, несмотря на опасность, охотники уже предвкушали победу. Подойдя поближе, они снова выстрелили, медведь, как видно, смертельно раненный, сделал огромный прыжок и свалился у подошвы холма.

Дэк бросился к нему.

– Вот медведь, с которым нетрудно было справиться, – сказал доктор.

– Хорош медведь! Повалился с третьего выстрела, – презрительно бросил Бэлл.

– Как странно… – пробормотал Джонсон.

– Может быть, мы явились как раз в ту минуту, когда он подыхал от старости, – засмеялся доктор.

– Старый или молодой, все равно он наша законная добыча! – заявил Бэлл.

С этими словами охотники подошли к холму и, к своему крайнему удивлению, увидели, что Дэк теребит… труп белого песца!

– Вот так штука! – воскликнул Бэлл. – Это уж слишком!

– В самом деле! Стреляли по медведю, а убили песца! – сказал доктор.

Джонсон не знал, что сказать.

– Ну да! Опять этот мираж, вечно мираж! – расхохотался Клоубонни, но в его смехе звучала некоторая досада.

– Как же это так, доктор? – спросил плотник.

– Да все то же, друг мой. Преломление лучей ввело нас в заблуждение как относительно расстояния, так и относительно величины животного! Вместо песца показало нам медведя! Впрочем, и другие охотники нередко делали такие промахи в подобных же условиях. А мы-то с вами размечтались!

– Ну, что же! Медведь или песец – все равно съедим, – сказал Джонсон. – Возьмем его.

Боцман собирался вскинуть песца себе на плечи, как вдруг воскликнул:

– Это еще что такое?

– В чем дело? – спросил доктор.

– Посмотрите-ка, доктор! У этого песца на шее ошейник!

– Ошейник? – переспросил Клоубонни, наклоняясь к трупу песца.

Действительно, на белом меху животного виднелся полустертый медный ошейник, на котором, как показалось доктору, была вырезана какая-то надпись. В один миг он снял ошейник, по-видимому, давно уже надетый на шею песца.