Жюль Верн - Путешествия и приключения капитана Гаттераса

На минуту Джонсон замолчал, задумчиво глядя на роковой берег, потом продолжал:

– Потеряв из виду товарищей, мы попытались укрыться под палаткой, но это нам не удалось, тогда мы стали ножами вырубать себе убежище во льду. Лейтенант посидел еще полчаса, размышляя с нами об опасности нашего положения. Я сказал ему, что ничего не боюсь. «Без Божьей воли, – ответил он, – и волос с головы не упадет». Тут я спросил его, который час. «Около четверти седьмого», – ответил лейтенант. Это было восемнадцатого августа в четверть седьмого утра. Белло связал свои книги и сказал, что хочет посмотреть, куда движется льдина. Не прошло и четырех минут, как я отправился его искать: я обошел кругом льдину, на которой мы находились. Видеть его я не видел, но, возвращаясь назад, заметил его палку, она валялась на противоположном краю полыньи шириной около пяти саженей, лед в ней был весь изломан. Я начал звать лейтенанта, но ответа не было. В это время дул очень сильный ветер. Я еще раз обошел льдину, но не мог найти никаких следов бедного лейтенанта.

– Что же, по-вашему, с ним случилось? – спросил растроганный рассказом доктор.

– Думаю, что лейтенанта, едва он вышел из убежища, снесло ветром в полынью. Пальто на нем было застегнуто, поэтому плавать и подняться на поверхность воды он не смог бы. Да уж, доктор, это было величайшее горе, какое я только испытал в жизни! Просто не верилось… Этот молодой офицер погиб жертвой своего обостренного чувства долга: повинуясь приказу капитана Пуллена, он хотел добраться до берега, прежде чем тронется лед. Достойный был человек, на корабле его все любили, такой приветливый и смелый. Его оплакивала вся Англия. Даже эскимосы, когда узнали от возвратившегося из залива Паунда капитана Инглфилда о смерти лейтенанта, плакали, как плачу я сейчас, и все повторяли: «Бедняга Белло, бедняга Белло!»

– Но как же вам и вашему товарищу удалось добраться до берега? – спросил Клоубонни, взволнованный печальным рассказом.

– Нам-то повезло, доктор. Двадцать четыре часа мы провели на льдине без огня и еды. Наконец приблизились к ледяному полю, которое село на мель. Мы живо перепрыгнули на него и с помощью единственного оставшегося у нас весла притянули к себе льдину, которой можно было управлять как плотом. Вот так-то мы и добрались до берега, но… одни, без нашего славного офицера.

К концу рассказа «Вперед» уже миновал гибельный берег, и Джонсон потерял из виду место катастрофы. На следующий день залив Гриффина остался справа по борту, а через два дня – бриг миновал мысы Гриннелла и Хельпмана. Наконец 14 июля «Вперед» обогнул мыс Осборна, а 15-го встал на якорь в бухте Беринга, в конце пролива. Плавание не представляло особых затруднений, и Гаттерас встретил здесь почти такое же свободное море, как и Бельчер, который на кораблях «Пионер» и «Ассистенс» отправился зимовать почти под семьдесят седьмой градус северной широты. Было это во время его первой зимовки в 1853–1854 году в бухте Беринга. Той, где теперь стоял на якоре «Вперед».

После ряда тяжелых испытаний, с трудом избегнув гибели, Бельчер был вынужден бросить «Ассистенс» среди вечных льдов.

Шандон рассказал и об этой катастрофе деморализованному экипажу. Известна ли была Гаттерасу измена его старшего помощника? Трудно сказать – капитан ничего об этом не говорил.

На высоте бухты Беринга находится узкий проход, соединяющий пролив Веллингтона с проливом Королевы. Льды скопились там в громадном количестве. Тщетно пытался Гаттерас обогнуть с севера остров Гамильтона, – ему помешал сильный ветер. Пришлось войти в пролив между островом Гамильтона и островом Корнуоллиса. Эта бесплодная попытка отняла пять драгоценных дней.

Между тем похолодало: 19 июля было +26F [16], впрочем, на следующий день снова потеплело. То были первые признаки приближения зимы. Следовало торопиться. Установившийся западный ветер мешал продвижению брига, тем не менее Гаттерас старался как можно скорее добраться до места, где Стюарт видел свободное море. 19 июля капитан решил во что бы то ни стало пройти свободным проходом: дул встречный ветер, но с помощью паровой машины корабль мог бы еще бороться с налетавшими снежными вихрями, если бы не приходилось беречь остатки топлива. Кроме того, проход был слишком широк, чтобы бриг можно было тянуть канатом. Не обращая внимания на усталость экипажа, Гаттерас решил использовать средство, к какому прибегают китобои в подобных обстоятельствах. Он приказал спустить шлюпки до самой воды, подвесив их на талях по бокам брига. Шлюпки прочно закрепили с носа и с кормы, у одних весла находились с правого, а у других – с левого борта, матросы разместились на банках и стали усиленно работать веслами, двигая корабль против ветра.