Петроний Аматуни - Чао

От Венева они полетели на Воронеж. Через пять-шесть минут внизу показались белое замерзшее озеро и город на берегу с заводами и дымящими трубами. Это Иван-озеро, откуда берет начало великая река Дон; а город называется Новомосковск.

Кто летал, мои юные читатели, тот знает, как приятно ощущение полета, как широко открывается взору земля с высоты, как величественно движется она далеко внизу в ясную погоду.

А задумывались ли вы над тем, сколько неожиданностей дарит нам длительный перелет? Ведь погода никогда не бывает одинаковой на большом пространстве. То мрачные горы облаков преграждают вам путь в воздухе, то невидимые вихри стремятся перевернуть машину, как волны на море, то крохотные капли влаги, прилипая к вертолету или самолету, мгновенно превращаются в крепкий, тяжелый лед…

Такие неожиданности появлялись и на пути Егора и Елочки.

Ростов-на-Дону они пролетели ночью. Едва под ними показался левый берег Дона, как маленький вертолет вошел в облака, и началось обледенение. Вертолет затрясло, как в лихорадке, и потянуло к земле. Пришлось увеличить обороты мотора, но машина отяжелела, лететь становилось опасно. Егор пустил в лопасти ротора горячий воздух, и куски льда теперь таяли и с шумом срывались с воздушного винта.

— Мы попали в обледенение, — доложил Егор по радио.

— Немедленно займите две тысячи четыреста метров, — приказал Диспетчер.

Небо в ту ночь походило на слоеный пирог: внизу воздух, смешанный с дымом заводов, а потом слой облаков, опять воздух, но уже чистый, опять облака и снова воздух, еще чище.

На высоте две тысячи четыреста метров они вырвались из холодных объятий облаков, и обледенение прекратилось. В толпе звезд светила луна, и нашим авиаторам казалось, что они летят теперь над серебристой снежной тундрой.

Высоко над ними пролетел встречный «ТУ-104». Гигант торопился в Москву и с каждым часом оставлял за собой тысячу километров звонкого морозного пространства. В лунном небе вился тонкий кудреватый след.

За Ставрополем их полетом руководил Диспетчер аэропорта Минеральные Воды.

— Вижу вас на экране радиолокатора, — сказал он. — Осталось сто километров. Займите высоту тысяча двести метров.

— Понял вас, — ответил Егор и перевел «Снежинку» на планирование.

В районе Минеральных Вод облачность была меньше. И вскоре показалась земля. На станции, как гусеницы, ползали электропоезда, одинокий паровоз дымил, словно курительная трубка.

— Видите справа от себя гору и на ней мачту телецентра, обозначенную поясами красных огней? — спросил Диспетчер Минеральных Вод.

— Вижу…

— Это гора Машук, а у ее подножия — город Пятигорск. Направляйтесь к горе и снижайтесь до двухсот метров.

Егор едва успел занять двести метров, как Елочка радостно воскликнула:

— Вон Каменный Орел! — и указала влево.

Сомнений не было: на длинной Горячей горе, возвышаясь над парком и городом Пятигорском, застыло изваяние Каменного Орла.

Сделав круг на малой скорости и осветив скалистое подножие Каменного Орла лучами ярких фар, Егор выбрал ровную площадку. Вертолет повисел немного над ней и осторожно приземлился. Егор с Елочкой сошли на скалу. В нескольких шагах от них величественно возвышался Орел, погруженный в каменный сон. В лапах его застыла скорчившаяся змея. Голова Орла опущена и склонена набок.

Ровно в полночь Егор громко произнес:

Каменный покров Орла стал медленно спадать, под ним появились перья. Глаза птицы заиграли живым блеском, сильный изогнутый клюв трижды щелкнул. Пошевелив крыльями и отряхнувшись от снега, Орел зло ударил клювом в голову ожившей змеи.

— Кто осмелился нарушить мой сон? — картавя, крикнул он, и в глазах его вспыхнул недобрый огонек.

— Не сердись, Великий Орел! — сказал Егор. — Я летчик, твой собрат. Я хочу знать, где находится царь птиц Симург… А почему ты прикован к скале?

Шумно вздохнув, Орел повернулся в сторону двуглавой горы, сверкавшей на горизонте в лучах луны, и ответил:

— Видишь гору? Это Эльбрус, древние звали ее Каф-Даг. На большой вершине Каф-Дага, в ледяном дворце, живет седовласый царь птиц Симург. Одним глазом он смотрит в прошлое, другим — в будущее. Когда Симург мрачен, темные тучи набегают на Каф-Даг, мороз сковывает водопады и потоки, на поля и луга ложится снег, мчатся вьюги, сметая все на пути. Горе птице, если она в такую погоду поднимется в воздух! Но однажды удаль разгорячила мою кровь. Я ударил крыльями о колючие струи ветра и взвился над облаками вместе с этой змеей, собираясь позабавиться ею в вышине. Она хвастала мудростью, а я пожелал превзойти ее мужеством. Но едва я поднялся над Каф-Дагом, разгневанный Симург взглянул на меня — я окаменел и упал на эту скалу, осужденный на вечный сон!..