Юрий Воищев - Крах Мишки Мухоркина

Мишка ещё больше стал жалеть, что связался с этим пропащим классом. Но отступать было поздно, тем более что ещё не известно, чем это кончится.

Вот, два года назад, Мишка, прослушав по радио передачу о подземных реках, озерах и морях, стал рассказывать о них заядлому спорщику Витьке Кунину. Поверить в существование каких-то подземных морей Витька наотрез отказался и обозвал Мишку брехуном. Мишка настолько разозлился, что вгорячах сказал, что даже под их двором где-нибудь на глубине залегает ну если не море, то озеро, а если не озеро, то речка наверняка! И со следующего дня начал доказывать. Вышел во двор с лопатой и стал рыть землю за беседкой. А Витька вокруг крутится и незаметно землю щупает, а она, чем глубже Мишка копает, тем сырей и сырей. У Витьки даже сомнения появились: «А может, Мишка и прав?» Но через неделю торжествующий Витька сказал: «Копать тебе — не перекопать до самой смерти!» И только он сказал, как Мишка со злостью ударил лопатой в дно ямы, что-то звякнуло — и вверх ударила струя воды! Она была ржавая-прержавая, и потрясённый Мишка объяснил сбежавшимся зевакам, что под их двором, кроме подземного моря, залегает ещё, видимо, и мощный пласт железной руды. Этот фонтан Витьку совсем доконал. Правда, Мишкин триумф был недолгим. Во двор приехала бригада из «Водоканалтреста» и начала срочно заменять водопроводную трубу, настолько проржавевшую, что Мишка незаметно для себя случайно пробил её лопатой. Ему даже благодарность объявили за то, что он обнаружил повреждение, и разъяснили, что этот отрезок трубы давно пора заменить — он тут с самой «довойны» лежит.

С тех пор у Мишки и появилось твёрдое правило: пока не знаешь, чем кончится любое начатое дело, унывать преждевременно.

Сегодняшний день лишний раз это подтвердил. Клавдия Анатольевна на уроках арифметики и русского языка устроила почти поголовную проверку домашних заданий, и… в классном журнале появилось десять пятёрок. Учительница была поражена!

Мишка ничего не сказал дома о том, что перешёл в другой класс. Вовсе это не обязательно. А то начнётся: зачем да почему… Всё равно родители никогда в школе не бывают, даже на родительских собраниях. И их, конечно, можно понять. Зачем ходить в школу, если у Мишки всегда безупречное поведение и одни пятерки?

Мишка долго ломал голову: как лучше взяться за 4-й «Б»? И решил заниматься с каждым отдельно. Со всем классом сразу не сладишь, а поодиночке ни один не устоит.

Но с кого начать?

По алфавиту следовало начинать со Светки Яковлевой. И всё потому, что у её отчима была звучная фамилия Анжуйских. Мальчишки прозвали его Герцогом Анжуйским — какой же четвероклассник не читал «Королеву Марго»! Несомненно, на выбор прозвища повлияло и то, что Анжуйских был единственным в городе обладателем полного собрания сочинений Дюма дореволюционного издания.

А раз Светкин отчим Анжуйский — значит, и она Анжуйская. И начинать надо именно с неё.

И Мишка начал. Каждый вечер он ходил к ней домой и учил уму-разуму. Анжуйский это одобрял и всё время подчеркивал: «Ученье — свет!» Этим он, верно, хотел сказать, что «неученье — тьма».

Четвёртый «Б» относился к Мишкиной деятельности неодобрительно, потому что Мишка строго-настрого приказал Светке никому не давать списывать. Так что все были возмущены до предела. Особенно негодовала Зинка Шестакова. Напрасно Мишка объяснял ей, что Светке как самой отстающей надо «подтянуть хвосты». «А другим, значит, не надо хвосты подтянуть?» — говорила Зинка таким тоном, что Мишка всегда тушевался и начинал бормотать: «Ты на букву «Ша», и до тебя дойдёт очередь».

После известных нам событий на СЮПе Зинка вообще странно вела себя с Мишкой. Уставится на него на уроках и смотрит, а стоит Мишке взглянуть на неё, как она тотчас же покажет язык и отвернётся. А то ещё и придирается ни с того ни с сего и даже без всякого повода. Словно он её заклятый враг. А какой он ей враг, если она ему совершенно безразлична?!

Злопамятная она, вот в чем дело!

…Кнопка звонка была высоко, и Мишке пришлось встать на цыпочки.

— Кто? — раздался за дверью бас Анжуйского.

— Это я! — крикнул Мишка. Дверь была обита клеёнкой, а под клеёнкой лежал толстенный слой ваты, и Мишка всегда опасался, что его не услышат.

Дверь открывали долго. Уныло звякали цепочки, гремели ключи и скрежетали засовы.

— А, Михаил Семёнович! — на пороге возник Светкин отец. Он был такой низенький и широкоплечий, что казался квадратным..