Лев Стекольников: Последняя тайна пещеры

— Нет, — ответил Мишка, — это след от резинового сапога. Рубчиками.

— Показалось, наверно.

Мишка не ответил. Он заснул.

Я подполз к нему, прижался спиной к его спине и тоже забылся…

Сколько часов прошло — не знаю. Меня разбудил Мишка:

— Толя! Надо идти, Толя.

Но при мысли, что надо опять лезть в холодную воду, мне стало совсем плохо. Я, наверно, простудился — меня знобило, болела голова.

— Я не могу встать, — сказал я. Сказал, как мне показалось, громко и внятно, но Мишка ничего не понял. Он опять повторил, что надо идти, что иначе мы совсем не выйдем.

Я соглашался с ним, даже делал попытки встать, но сразу же валился опять в липкое месиво. Мне казалось, что я кричу Мишке:

— Иди один! Возьми фонарик и иди один! Приведешь на помощь дядю Женю и Гиви! Иди по реке, иди!

На самом деле я только шевелил губами.

Мишка попытался тащить меня. Он перекинул мою руку за плечо, взвалил меня на спину и даже сделал два шага, но тут же упал. Я злился на него, что он не дает мне отдохнуть, а потом заснул.

Я спал, просыпался, пил воду, опять засыпал, видел страшные сны, пытался объяснить Мишке, что он должен уйти один… я понимал, что он рядом, тут же в темноте.

Я никак не мог понять, почему он не уходит.

Потом все куда-то уплыло…

Я очнулся и долго лежал неподвижно, стараясь понять — где я и что со мной? Голод уже не мучил. В голове гудело так, что я не сразу услышал за монотонным плеском речки звуки, напоминающие далекую человеческую речь.

Где-то разговаривали люди. Я даже различал: вот — мужской голос, а вот — женский. Но вокруг по-прежнему стоял полный мрак, тихо сопел спящий Мишка… Это мне чудится, решил я.

Конечно же, чудится! Потом я уловил слабый желтоватый отсвет там, где наша речка уходила в коридор… Мне стало страшно — наверно, я схожу с ума.

Я заткнул уши, закрыл глаза.

Но голоса приблизились. И какие знакомые! Особенно — женский. Где я его слышал? Конечно же, слышал и от него остались какие-то неприятные воспоминания… Я уже различал слова:

— Замечательно! Замечательно! Это лучше всякой диэты! Я чувствую, что худею! Сколько я вешу? Какой нескромный вопрос!.. Сейчас меньше восьмидесяти пяти кило! Пещера хорошо убавляет вес! Ведь так?

— Я думаю, — ответил другой, тоже знакомый женский голос, — что альпинизм помог бы вам больше. Один подъем на Ушбу — и десяти килограммов как не бывало!..

Сквозь плотно сомкнутые веки я чувствовал, как в пещере редел мрак. Нет, я не сошел с ума. Шумно шлепая по воде резиновыми сапогами, ко мне приближалась высокая толстая фигура. Сильный фонарь осветил меня и Мишку. Фигура издала пронзительный вопль…

Это была Глафира Александровна.

Я, как сказал Мишка, «вышел из игры» на несколько дней. Вот почему дальше рассказывать буду не я, а Глафира Александровна, дядя Женя, Ксана и Балясин.

Вот как сообщала о нашем спасении своим знакомым Глафира Александровна:

— Два мальчика на дне пропасти. Это ужасно! Я думала, что это трупы! Как я закричала! Узнать их было невозможно, уверяю вас! И я подумала — вот что значит оставить детей без присмотра, без опытной воспитательницы!

Один мальчик уже не мог двигаться. А другой меня сразу узнал. Меня тронуло до слез, когда я услышала: «Здравствуйте, Глафира Александровна!..» И я узнала его. Это был Миша Шилин из седьмого-б.

И я их вынесла на свет… Как вынесла? Очень просто! У моих спутников была кожаная куртка. Из нее они сделали что-то вроде носилок. Ксения Алексеевна и Виталий Валерьяныч потащили Сундукова Толю, а я помогала идти Шилину. Но он такой упрямый, такой упрямый! Ни за что не дал мне нести его фотоаппарат! Ни за что! Так и шел с «лейкой» на шее.

Какое счастье, что у нас была машина! Балясин достал где-то «победу». Где? В каком-то «Обществе по охране памятников культуры».

Прошло всего два часа, и дядя обнял своего племянника. Это было так трогательно, так трогательно!..

А вот как рассказывала Ксана:

— Виталий Валерьяныч предложил мне осмотреть Отапскую пещеру. К нам присоединилась одна курортница. Мы познакомились с ней случайно, обедая в столовой за одним столиком. Очень толстая, но решительная дама. С ней мы дошли до последнего зала пещеры. Зал этот называется залом Абрскила, по имени легендарного абхазского богатыря Абрскила. Этот богатырь воевал с богом и за это был прикован к столбу в глубокой пещере. Легенда меня заинтересовала. Я подумала, а не имеет ли она реальной основы?