Марианна Бирюкова - Эмили

– Этого вполне достаточно для нашего разговора, Ингвэ. Нечасто в нашем заведении можно встретить гостя игрока, – директор бросил быстрый взгляд на сверток и вызвал мини-панель управления. После коротких манипуляций оба они почувствовали, что шум поляны стих, а сами они оказались стоящими в тени зеленой беседки.

– Теперь никто не видит и не слышит нас, – Разем присел на один из двух ажурных стульев. – Давайте же перейдем к делу. Вы, конечно, понимаете, что дети оказываются в Отиуме в самых исключительных случаях. Каждый из наших воспитанников был смертельно болен, либо изувечен в реальности. Нужны невероятно веские причины и уникальные обстоятельства для переноса детского мозга в Отиум. Ведь одного тела для постоянно взрослеющей и меняющейся личности недостаточно. Работа с растущими в виртуальной реальности детьми требует неимоверных затрат. И назад дороги, как мы знаем, нет.

– Если речь о деньгах… – начал было Ингвэ

– Нет, речь о деньгах не идет, ведь ваш случай совершенно небывалый в истории. Разумеется, я прочел все документы, какие только успел найти… но скажите же мне ВЫ, – Разем наклонился к лицу гостя, – девочка действительно родилась здесь?

– Да, в этом не может быть сомнения.

– Да. Так и есть, – Разем выдохнул и взволнованно сцепил пальцы рук на затылке. – Совершенно невозможный случай. Сейчас ей всего два месяца, но для новорожденного ребенка это очень большой срок. Что вы можете сказать о ней? Она… меняется?

– Да, она растет как на дрожжах, и уже вовсю улыбается нам. Сейчас, правда, она спит. – Ингвэ отогнул уголок свертка, любуясь девочкой.

– Боже мой… вы осознаете, насколько это невероятно? Она растет самостоятельно. Ее тело – не запрограмированная разработчиками трехмерная модель. У нас нет даже определения этому феномену, ведь она настоящий живой ребенок, рожденный в виртуальной реальности. Мы будем растить ее и наблюдать за ней с величайшим интересом. Разумеется, в научных целях – ее мозг и развитие…

– Если бы вы только знали, чего стоило матери отпустить ее, – горько перебил Ингвэ. – Если бы вы позволили ей навещать девочку хоть изредка.

– Исключено, – Разем покачал головой. – Я наводил справки. Поверьте, за возможность заполучить эту уникальную женщину боролись на самом верху. Но… девочка родилась не просто за пределами федеральной территории, и не в одном из частных зарегистрированных пространств, – она родилась на нелегальной площадке. Их жителям категорически запрещен вход сюда, это было бы слишком опасно для нас всех. Что же до посещения ребенком земли, лежащей вне закона… думаю, вы и сами этого не захотите.

– Нет, нет, конечно. Вы правы. В тех жестоких землях ребенку нет и не может быть места, – Ингвэ задумчиво потер переносицу, и поморщился, словно вспомнив что-то до крайности неприятное. – Однако, ее мать попросила меня о небольшой услуге. Прошу вас, не отказывайте ей.

– Все, что в моих силах, – Разем протянул руки навстречу девочке, и Ингвэ бережно передал ее. Затем вынул из кармана маленький конверт и неловко сунул в карман директора.

– Пожалуйста, передайте это небольшое письмо девочке, когда ей исполнится 16 лет. Ручаюсь, в нем нет ничего незаконного.

– Разумеется. Не вижу препятствий для столь несложного поручения, – Разем поклонился, давая понять, что разговор окончен. Беседка начала растворяться в воздухе, место, где они стояли, вновь наполнилось светом и детским шумом.

– Благодарю вас за прием, мне пора идти, – Ингвэ повернулся к радужным воротам, но внезапно остановился, словно вспомнив что-то важное. – Ах да, еще кое-что.

Директор выжидающе поднял брови.

– Прошу вас, назовите девочку Эмили.

Мистер Разем кивнул и улыбнулся.

– Эмили. Отлично.

Ингвэ поклонился и быстро вышел. Филипп Разем проводил его взглядом и отогнул уголок покрывала. Девочка улыбалась во сне. Каштановые кудряшки выбились из под чепчика. Разем осторожно поправил их и увидел, что на шее у девочки поблескивает маленькая цепочка с кулоном в виде золотой розы.

– Добро пожаловать, удивительная Эмили, – тихо сказал он и направился к корпусу для малышей.

До большого бунта оставалось двенадцать лет.

12 лет спустя

Эмили сидела у окна, задумчиво глядя на фей, сбившихся у пруда в тесную стайку. Искры то и дело слетали с крошечных волшебных палочек и гасли в темной воде, а воздух был словно заряжен электричеством от бесконечного трепыхания маленьких крыльев. И чего им тут нужно? Эмили отвернулась. Уже несколько дней ее беспокоила какая-то неясная тревога, причины которой она никак не могла понять. Занятия сегодня снова отменили. Двери заперли и строго-настрого запретили выходить на улицу. На обычные профилактические работы такие внеплановые каникулы совсем не были похожи. Никакой суматохи, как это бывает при мелких технических неполадках. Напротив, вчера кураторы были чересчур спокойны и скорее ползали, как сонные мухи, а сегодня и вовсе будто все вымерли.