Татьяна Симанкова - Собачьи мемуары. Пёс Шумахер и его весёлая компания

Папа:Что ты делаешь? Теперь вся грязь теперь на моих брюках!

Шумахер:Ну уж извини, ты сам этого хотел. Чтобы загладить свою вину, сяду около его ног, и загляну ему в глаза, а потом вильну хвостом.

Папа:О, налаживаешь со мной отношения?! А ещё раз так можешь?

Шумахер:Я почувствовал в тоне папы шутку и вильнул хвостом ещё раз, а потом ещё.

Папа:Молодец! Сообразительный. Гулять пойдем?

Шумахер:Похвала мне понравилась. Я подошел поближе и потерся об его брюки. У него они всё равно уже грязные, а мне на улицу идти.

Папа:Ох, ты какой чистюля! Ладно, прыгай на ручки. Сегодня мы просто походим около дома.

Шумахер:Ты бы хоть присел, папа. Где твои ручки, и где моё тельце? Я что тебе цирковой пёс? Стоит, ждёт. Надо пробовать. С места не получится. Отойду подальше, разбегусь и запрыгну.

Папа:Эй, дружок, ты куда попятился? Я тебя гулять зову, а ты..

Шумахер:Папа замер на полуслове. До конца фразу высказать не удалось, потому, что как только он начал приседать, чтобы уменьшиться в росте, к нему в руки со всего разбегу плюхнулся я, свернувшийся в клубок.

Папа:Ну, ты прям циркач!

Шумахер:Да ты знаешь, чего мне это стоило?! Я, можно сказать, героический поступок совершил. А если бы помимо твоих объятий прыгнул? Расшибся бы! Какие же вы всё – таки непонятливые! Всё вам шуточки. Ладно, я тебя прощаю. Зато, я теперь знаю, что я герой. Наверное в прошлой жизни я тоже героем был?!

Папа взял меня на ручки и понёс во двор. Там выпустил меня на пожухлую, пожелтевшую траву. Это было единственное чистое место. Вокруг были лужи и грязь. Я поднял морду, и с осуждением посмотрел на него. Что получше не нашел места для нашей первой прогулки? Здесь то и пройтись негде.

Папа:Что, не нравиться тебе погода? Осень, брат. Сыро.

Шумахер:А ты бы погулял со мной вон по той большой дороге. Перепрыгивая грязь и мокроту, чтобы не запачкать свои белые лапки, я направился в сторону чистой дороги.

Папа:Эй, ты куда побежал? Постой! Быстрый ты, я погляжу, за тобой не угнаться. По этой дороге нельзя ходить, по ней машины ездят.

Шумахер:Зато чисто. А мне так хочется пройтись, ведь я первый раз гуляю на улице. Всё так интересно, пойми, папа! Я посмотрел ему в глаза и два раза тявкнул. Тявканье вышло так себе, но папа призадумался.

Папа:Я придумал, что мы с тобой сделаем. Мы пойдём в собачий магазин и купим тебе ошейник и поводок. Будешь гулять как настоящий пёс, а не малый щенок.

Шумахер:И мы пошли.

ГЛАВА 8. СОБАЧИЙ МАГАЗИН.

Шумахер:Вернее, пошел он, держа меня на руках. Вскоре мы пришли в магазин. Здесь я просто обомлел. Столько всего собачьего интересного и занимательного. Тут тебе и косточки, и мисочки, и домики, и разная еда, и игрушки, прям глаза разбегаются. Как – будто попали в собачий рай.

Увидев моё смятение, папа понёс меня туда, где висели ошейники и поводки. Он долго высматривал и прикладывал их к моей шее.

Папа:Здесь, брат, для тебя ничего нет. Всё тебе велико. Или ты больно мал.

Шумахер:Как нет? Неужели мы уйдём из этого рая, так ничего для меня и не прикупив. Я посмотрел на него самым умоляющим взглядом. Даже пустил слезу. Он взглянул на меня, махнул рукой и подозвал продавщицу.

Папа:Берём вот этот ошейник и этот поводок.

Продавщица:Куда вам на такого маленького щеночка такой огромный ошейник?

Шумахер:Да как она посмела оспорить решение папы?! Тем более, что решение в мою пользу. Я набрал воздуху, и рявкнул что было сил.

Папа:Вот видите, он с вами явно не согласен. А ошейник я укорочу, и сделаю ещё несколько дырочек впереди. Нельзя же обидеть такого парня.

Шумахер:Папа расплатился, и уже собирался уходить, когда я увидел аппетитную косточку, которая находилась прямо на уровне моей пасти. Она была маленькая, аккуратненькая, так вкусно пахла, и прямо просилась в мой рот. Как уйти из магазина, даже не лизнув это чудо?! Может, я больше сюда уже никогда не приду. Пока папа отдавал деньги за покупки, а продавщица заворачивала товар, я вытянул из туловища шею, теперь я этому уже научился, и вцепился в кость своими зубками. Продавщица и папа одновременно взглянули в мою сторону. Тётенька хотела возмутиться, а папа улыбнулся сквозь усы, и уверенно подытожил.

Папа:Берём и это!

Шумахер:Он вытащил из упаковки это сокровище и отдал мне. Моему счастью не было предела. Папу я сразу как-то зауважал.