Павел Бляхин - Красные дьяволята (журнальный вариант)

— Гей, вороны, вспоминайте Следопыта!

Вслед беглецу раздались беспорядочные выстрелы и отчаянные вопли Битюка. Но пули свистали мимо.

Когда Махно узнал, что в его руках был знаменитый Следопыт, удравший на его собственном скакуне, бандит пришел в неописуемую ярость. Он тут же на глазах пьяной толпы, пристрелил сторожа, приказал запороть насмерть злосчастного Битюка, а в заключение так стукнул по шее попавшего под руку попа, что Павсикакий отлетел, чуть не высадив забор.

О погоне не могло быть и речи: все знали, что коней, равных по силе бега махновскому, не найти по всей Украине.

Ю-ю и Овод не знали чем объяснить исчезновение Следопыта. Вместе с сестрами и санитарами они обошли поле брани, осмотрели всех убитых и раненых, но Следопыта не нашли

Куда он мог деваться?

Продолжая поиски наши герои отошли далеко от центра боя и почти у самого леса увидели кучу человеческих тел и двух мертвых коней. Какой богатырь бился здесь, окруженный врагами?!. Еле уловимый стон донесся до их слуха. Они бросились на голос: не Мишка ли?

В центре кучи, придавленный мертвым конем, лежал партизан могучего сложения, с красной лентой на шапке. Он был весь залит кровью, только смертельно бледное бородатое лицо его казалось чистым, словно умытым. В левой руке он держал длинную, почерневшую от крови шапку, а правая была отрублена по самое плечо. Вокруг партизана валялись трупы бандитов, рассеченные богатырской рукой.

Овод кинулся к партизану и встал на колени.

Партизан медленно открыл голубые глаза. Секунду они смотрели друг на друга, не узнавая…

— Дуняша?! — прошептал вдруг партизан дрогнувшим голосом. Дуняша вскрикнула:

— Отец! Что они с тобой сделали, злодеи!… — Припала к лицу и заплакала.

Иван тяжело вздохнул:

— Ничего, дочка, я тоже порубал их довольно. Прощай, моя голубушка… Умираю… за власть нашу…

— Нет, нет, папаня, ты не умрешь! — вскрикнула Дуняша, выхватывая из сумки бинты. — Я перевяжу тебя…

— Поздно, — еле слышно прошептал Иван, закрывая глаза. — Обними за меня мать и Мишку… Бейтесь и вы за лучшую долю… за Советы…

Дуняша осиротела…

С воинскими почестями похоронили Ивана в большой братской могиле, на зеленом холме, у самой кромки дубового леса.

А Следопыта все не было…

Получив отпуск из отряда и запасшись провизией, Ю-ю и Овод отправились на поиски своего вожака.

Но где его искать?

По словам Ю-ю, Мишка умчался вслед за Махно к опушке леса, а что было дальше, он не видел. Овод решил направиться в лес, хотя надежда на встречу была очень слабой. Он знал что лес этот тянется далеко на восток, что именно в его темных дебрях бродили когда-то махновцы, и что на его северной окраине раскинулось родное село Яблонное.

Взяв направление на север, ребята углубились в лес. Сначала они шли по следам банды, бежавшей с поля боя. След был хорошо виден: взбитая копытами коней земля, поломанные сучья и ветки деревьев, клочья разорванной одежды. Но вскоре следы разделились и пошли в разные стороны.

Куда же направиться?…

Был уже поздний вечер, когда ребята вышли на широкую поляну. Здесь Овод решил устроить привал до утра: утро вечера мудренее…

Расположившись под кустом, разведчики вытащили из сумок еду, но есть не могли. Потерявшая отца Дуняша была убита горем, а Ю-ю тревожился за пропавшего «капитана» и глубоко сочувствовал горю Овода. Все же он не терял бдительности и, зорко озираясь по сторонам, держал карабин наготове.

Вдруг из глубины леса с противоположного края поляны вылетел растрепанный всадник без фуражки, в порванной куртке, с окровавленным лицом. Он мчался прямо на ребят.

Ю-ю мгновенно вскинул к плечу карабин:

— Стой, стреляй будет!…

— Стой! — повторит и Овод, поднимая маузер.

Всадник с такой силой осадил над кустом вороного коня, что тот взвился на дыбы. А через секунду незнакомец уже бы и на земле и с криком «Здорово, орлы!» кинулся в объятия Ю-ю и Овода. Это был Мишка.

— Ты весь в крови, брат Следопыт, — встревожился Овод, — что случилось?

— Чепуха! Лицо поцарапал, когда скакал лесом. Эх, и конь лихой! Как ветер несется!

Печальная весть о гибели отца поразила Мишку в самое сердце. Но он не заплакал, нет. Он крепко обнял своих друзей и точно клятву произнес:

— Жив не буду, а бандита поймаю!