Диана Джонс - Ведьмина неделя

При этих словах Крестоманси перевел глаза — рассеянные и отсутствующие — на Чарлза. Чарлз ответил отменно пустым и гнусным взглядом. Если этот Крестоманси думает, что таким образом заставит его снять заклятье, пусть подумает еще раз. Но Чарлз не заметил, что после этого взгляд Крестоманси обратился к Нэн. Этого вообще никто не заметил, потому что тут же поднялись три руки — Делии, Карен и Терезы. За всех трех заговорила Делия:

— Господин инквизитор, сэр, мы же говорили вам, кто у нас колдует. Это Нэн Пилигрим.

Парта Эстель с грохотом опрокинулась, тетради, дневник, бумажки, вязанье — все разлетелось по классу, а посреди этого безобразия стояла Эстель, красная от гнева.

— Это не Нэн Пилигрим! — закричала она. — Нэн в жизни никому зла не сделала! А ты сделала, и еще как, ты болтала всякие глупости, да, ты, и еще Тереза с Карен! Да-да, и мне стыдно, что я раньше дружила с Карен!

Нэн закрыла лицо руками. Верность Эстель была слабым утешением.

— Подними парту, Эстель, — велел мистер Уэнтворт.

Саймон забылся и приоткрыл было рот, чтобы отпустить какую-нибудь колкость. Крестоманси перевел на него взгляд — всего на миг. Саймон захлопнул рот и вытаращил глаза.

Крестоманси больше не обращал на него ни малейшего внимания.

— Прошу выслушать меня, если угодно, — мягко сказал он. Угодно было всем до одного. — Благодарю вас. Прежде чем мы сможем выявить колдуна или ведьму, мне бы хотелось, чтобы каждый из вас назвал мне второй исторический персонаж. Пожалуйста, начните вы — да, вы, в первом ряду... Тереза... м-м-м... Лумит.

Все уже успели назвать по одному персонажу — и были уверены, что инквизитор распознает колдуна по тому историческому лицу, которого тот назовет. Поэтому казалось совершенно очевидным, что злодеев упоминать не следует. Так что Тереза основательно задумалась — хотя ее ужасно обидело, что инквизитор переврал ее фамилию. И, как часто бывает в подобных случаях, ей на ум тут же пришли целые орды исторических негодяев. Она тупо глядела на инквизитора, а в голове у нее толкались Бэк и Хаэр [17], Криппен, Иуда Искариот, Нерон [18]и Торквемада [19], а ни о ком положительном подумать не удавалось.

Крестоманси поторопил ее:

— Ну же, э... Татьяна!

— Тереза! — возмутилась Тереза, Тут ее посетило вдохновение и она добавила: — То есть святая Тереза [20].

Крестоманси записал это в золотую книжечку и указал на Делию.

— Одиссей! — отбарабанила Делия.

— Не было ни в одном из миров, — покачал головой Крестоманси. — Попробуйте еще раз.

Делил напрягла мозги — и в конце концов додумалась до леди Годивы [21].

Указующий перст Крестоманси передвигался по классу, загоняя всех в один и тот же тупик....Негодяи так и напирали — Аттила Гунн, Ричард III [22], Лукреция Борджиа [23]или Иосиф Сталин — а если удавалось выдумать кого-то менее злонамеренного, тут же вспоминались персонажи вроде Анны Болейн [24]или Галилея — осужденные на смерть.

Большинству казалось, что и о них говорить не стоит, хотя Нирупам — а он-то знал, что Крестоманси никакой не инквизитор — рискнул назвать Карла I [25].

Почти после каждого имени Крестоманси поворачивался к мистеру Уэнтворту и мистер Уэнтворт объяснял, кто это такой. Второму “игрек” было решительно непонятно, зачем инквизитор так поступает — не для того же, чтобы показать, какой мистер Уэнтворт умный — а Нэн поняла, что он опять изучает симптомы. Зачем? Наверно, потому, что все дело в каком-то историческом персонаже…

Чарлз ждал, когда палец Крестоманси укажет на него. “Не на таковского напали!” — подумал он и небрежно уронил:

— Святой Франциск! [26]

Палец Крестоманси просто переместился на Дэна Смита. Дэн оторопел.

— Сэр, простите, у меня живот болит. Не могу ничего придумать. Палец никуда не делся.

— Ой... — простонал Дэн.— Дик Терпин… [27].

При этих словах второй “игрек” затаил дыхание, а потом раздался всеобщий разочарованный выдох, потому что палец Крестоманси перенесся через проход и указал на Эстель.

Эстель уже успела поставить парту на место, собрала почти все тетради, но клубок шерсти укатился далеко под парты и продолжал разматываться. Эстель ползла на четвереньках за посеревшим мохером и не заметила, что наступила ее очередь. Нэн нагнулась и ткнула ее. Эстель подпрыгнула.

— Что, уже я? Ой, извините! Гай Фокс... Никто ведь еще не называл Гая Фокса? _ И она снова погналась за вязаньем.

— Минуточку, — сказал Крестоманси. В классе сгустилась изумленная тишина. — Не будете ли вы так любезны рассказать мне о Гае Фоксе?