Мэтт Хейг: Мальчик по имени Рождество

Какое-то время они ещё таращились на деревья. Где-то в лесу хрустнула ветка, но таинственный охотник так и не показался.

– Ладно, Рождество, пойдем, – окликнул его отец.

Николаса давненько так не называли.

Когда-то отец шутил, и веселился, и всем давал прозвища. Мать Николаса он прозвал «Пряничком», хотя на самом деле её звали Лилья, а Николаса – «Рождеством», поскольку тот родился двадцать пятого декабря. Джоэл даже вырезал прозвище сына на спинке его деревянных саней.

– Пряничек, ты только посмотри на нашего маленького рождественского мальчика!

Теперь отец его так уже не зовёт.

– Придумал тоже, подглядывать за медведями! – проворчал он. – Держись рядом со мной. Какой же ты ещё ребенок.

Почти час по лесу разносились только удары топора. Наконец Джоэл остановился и присел на пень.

– Давай помогу, – предложил Николас.

Отец поднял левую руку.

– Вот что случается, когда одиннадцатилетние берутся за топор.

И Николас снова уткнулся в землю, выискивая грибы. Интересно, быть одиннадцатилетним когда-нибудь станет весело?

Дом, где жили Николас с отцом, был, наверное, самым маленьким во всей Финляндии.

Он состоял всего из одной комнаты, которая служила и спальней, и гостиной, и ванной. Хотя никакой ванны там не было – не было даже туалета. Нужду справляли на улице, где Джоэл выкопал для этого большую яму. Спали они на кроватях с матрасами, набитыми перьями и соломой. Деревянные санки стояли снаружи, но куклу из репки Николас держал рядом с кроватью, чтобы она напоминала ему о маме.

Скромность их жилища мальчика ничуть не смущала. Неважно, насколько бедный у тебя дом, если воображение богатое. В свободную минутку Николас часто грезил о волшебных существах, вроде эльфов и пикси.

Самым любимым его временем были часы перед сном, потому что отец обязательно рассказывал ему сказку. Бурый мышонок, которого Николас звал Миикой, пробирался в тёплый домик, чтобы погреться, и тоже слушал истории Джоэла.

Ну, то есть Николасу нравилось думать, что он их слушает, но на самом деле Миика мечтал о сыре. Мышонку тоже фантазии было не занимать – ведь он родился в лесу, а в лесу нет ни коз, ни коров. Значит, Миика ни разу не видел и не нюхал сыр, не говоря уж о том, чтобы попробовать его на зубок.

Но Миика, как и все мыши, верил в существование сыра и твёрдо знал, что, если когда-нибудь ему попадется кусочек, он будет очень и очень вкусным.

Итак, Николас лежал, уютно завернувшись в одеяло, и внимательно слушал отца. Джоэл всегда выглядел усталым; кругов у него под глазами год от года только прибавлялось, словно колец у дерева.

– Ну-с, – сказал отец в тот вечер. – Какую историю ты хочешь услышать?

– Расскажи про эльфов.

– Опять? Ты просишь рассказать о них каждую ночь с тех пор, как тебе стукнуло три.

– Пожалуйста, папа! Я хочу про эльфов.

И Джоэл принялся рассказывать об эльфах Крайнего Севера, что жили под единственной в Финляндии горой, которую многие люди считали выдумкой. Эльфы обитали в волшебной, укутанной снегом деревеньке под названием Эльфхельм, в окружении заросших лесом холмов.

– Папа, а эльфы настоящие? – спросил Николас.

– Да. Правда, я их никогда не видел, – искренне ответил Джоэл, – но верю, что они есть. А иногда верить ничуть не хуже, чем знать.

Николас был согласен с отцом, а вот мышонок Миика с ним бы не согласился – если бы, конечно, понимал, о чём они говорят. Если бы он понимал, то сказал бы:

– Я бы предпочёл отведать настоящего сыру, чем верить в то, что он вкусный.

Но Николасу было довольно слов отца.

– Да, папа, я знаю, что верить не хуже, чем знать. И я верю, что эльфы – дружелюбный народец. А ты как думаешь?

– Думаю, да, – сказал Джоэл. – И они носят яркие одежды.

– Папа, у тебя тоже яркая одежда!

Это было правдой: Джоэл шил себе костюмы из остатков ткани, которые отдавал ему городской портной. И потому штаны его пестрели разноцветными лоскутками, рубашка была зелёной, а на голове красовался красный колпак с белой меховой оторочкой и пушистым белым помпоном.

– Да, но моя одежка вся испачкалась и пообтрепалась. А наряды эльфов всегда с иголочки…

Джоэл замолчал – снаружи послышался шум.