Дмитрий Емец - Бунт пупсиков

– Эй, народ, погодите! Держите! Это вам передали!

– Нам?

– Вы же две девочки и мелочь в синей майке?

– Мы. Чего нам передали? – деловито спросила Катя.

– Вот! Велели крышку открывать по дороге, чтобы не задохнулись! И рукой там страхуйте сверху, а то выпрыгнут!

Парень сунул что-то Вике и уехал. Вика испуганно проводила глазами велосипед и только потом посмотрела на то, что держала в руках. Банка. Пол-литровая, с синей крышкой. В крышке – маленькое отверстие. Видимо, кто-то ткнул ее ножом, но прорезать не стал, не имея для этого времени. Вика подняла банку немного выше. В банке сидели…

– Мыши! Мыши! – закричал Саша.

– Молчи, мелочь в синей майке! – сказала Катя.

Очень довольные, они возвращались домой. Вика прижимала банку к груди, а мелочь в синей майке подпрыгивал и пытался заглянуть внутрь.

Так в доме на Виноградной улице поселились японские мыши. Вначале их было три. Потом стало шесть, потом двенадцать, потом Катя и Вика даже стали раздавать мышат в школе или продавать их через газету, но всегда перед этим узнавали, нет ли у человека, который их покупает, дома змей.

Гавриловы, уставшие от Москвы, старались ездить на море каждый день. Все соседи – и тетя Клава с гусями, и дядя Вова, кормящий собак и возящийся с виноградом и помидорами, – смотрели на них как на ненормальных.

Среди местных жителей даже спорт такой существовал – хвалиться, кто сколько времени не был на море. Дядя Вова утверждал, что не выбирался на море лет десять, потому что «оно ему не сильно надо». Тетя Клава вспоминала, что в последний раз купалась в позапрошлом году, когда они ездили на лиман на шашлыки.

Однако и дядю Вову, и тетю Клаву укладывал на лопатки старичок Абрамцев, который жил в самом начале улицы и, по его утверждению, не купался лет сорок, потому что в его детстве море было прозрачнее слезы, а песчаные пляжи такие длинные, что пока дойдешь до воды – ноги устанут. А сейчас и море плавками выцедили, и песок с пляжей смыло, и понастроили черт-те че, и потому Абрамцев сидит дома и смотрит сериалы.

Но большой семье было все равно. Каждый день около полудня, когда рано вставший папа переставал работать, а еще точнее – когда все дети начинали шуметь так, что папа переставал работать, все они выходили из дома и шли на море.

Так было и в то майское утро. Рита сидела в коляске. Костя стоял сзади на багажнике коляски, опираясь о ее ручку локтями. Саша иногда забирался к нему, а иногда отбегал и смотрел, не увязались ли за ними Мальчик, Табуретка и Малыш. Остальные дети шли уже сами.

Примерно за сорок минут со всеми бесконечными остановками, разглядыванием козявок и «Ой! А я забыла дома купальник!» или «А где сумка с полотенцами? Кажется, я забыла ее, когда брала купальник!» они добрели до моря. Здесь мама, которая не спала ночью, потому что у Кости болело ухо, рухнула на подстилку и предупредила: ее не кантовать. Папа пошел в холодную воду купаться, вышел синий и заявил, что это запас здоровья и он закаляется. Остальные от запаса здоровья воздержались. Саша, намочив трусы, ходил по пояс в воде и искал крабов. Нашел одного дохлого и расковырял его гвоздем, чтобы выяснить, как краб устроен.

– Папа! – сказал он важно. – Краб не устроен никак! У него нет ни сердца, ни легких, ни внутренних органов! Я их не нашел. У него есть только мясо и желтая вонючка!

Петя, нацепивший темные, как у мафиози, очки, стоял на берегу и равнодушно смотрел вдаль, изредка поплевывая в воду или бросая камешки. По представлению Пети, каждый, кто проходил мимо, должен был сейчас смотреть на него и думать: «Какой крутой! Какой величественный молодой человек!»

Остальные шестеро детей пока мало беспокоились, как выглядят со стороны. С громкими воплями они бегали по пляжу, изредка выуживая из воды Риту. Рита целенаправленно забегала в море и шла на глубину. Алена и Катя вытаскивали ее за руки и за ноги и аккуратно сгружали на песок. Рита решительно вставала, отряхивалась и опять чухала в море. Под конец Алена и Катя потеряли терпение и подтащили Риту к папе:

– На, возьми свою дочь! Она какая-то упрямая! Я никогда не была такой! – заявила Катя.