Дмитрий Емец - Таинственный Ктототам

Большим ножом-тесаком дядя Леша ловко раздробил столб на отдельные щепки и разжег костер. Потом достал хлеб и кусок сала.

– Только чайкам хорошо, когда пожар. Они потом по гари бродят и собирают жареных виноградных улиток… Очень им улитки нравятся! – сказал он, глядя в огонь.

– Я думала, чайки только рыбу едят! – сказала Алена.

– Они все едят! – заверил ее дядя Леша.

– А нас съедят? – спросила Рита.

Дядя Леша задумался. Он, как видно, ценил во всем честные и обстоятельные ответы.

– Навряд ли. Только что-то мелкое! – сказал он наконец.

Услышав такое, Рита на всякий случай прижалась к маме, а Саша с Костей побежали собирать улиток, чтобы их поджарить. Нашли штук десять и вернулись к костру. Дядя Леша сказал, что улиток нужно вначале двое суток морить голодом, чтобы у них опустели желудки, а потом бросать в горячую воду.

– Но при этом, – добавил он, – улитки пищат!

– Как пищат? У них легких нету! – не поверил Петя.

– Не знаю как, но пищат. Сам слышал, – сказал дядя Леша.

После такого известия Саша и Костя передумали жарить улиток и, оттащив их подальше в траву, отпустили.

Быстро темнело. Мама накормила детей той едой, что еще оставалась, и стала озабоченно думать, как она уложит их спать в степи. Палатку они с собой не захватили. Никто же не знал, что погоня так затянется. Было только несколько одеял и один-единственный спальник, который взяла предусмотрительная Катя.

Из одеял, нескольких лошадиных вальтрапов и спальника, расстегнутого на всю длину молнии, мама соорудила постель на девять человек.

– Мы не поместимся! – заявила Вика.

– Поместимся. Только поворачиваться придется всем вместе, по команде. И прижиматься друг к другу, чтобы не замерзнуть! – сказала мама и первой полезла под одеяло.

К маме моментально прижалась Рита, у которой давно уже слипались глаза.

Остальные дети еще некоторое время побегали вокруг погасающего костра, а потом замерзли и тоже полезли под одеяла прижиматься к маме и друг к другу. Даже злодей-одиночка Петя и тот полез, хотя вначале пытался устроиться отдельно на холме, намотав на себя какие-то случайные тряпочки так, что стал похож на мумию фараона.

Но тряпочки его не спасли, и он забрался под расстегнутый спальник, оказавшись между Сашей и Костей.

– Если кому-то сегодня приснится горшок – убью! – шепотом предупредил он обоих братьев.

Было уже совсем темно. На небо высыпали звезды. Их было в десятки, даже в сотни раз больше, чем в городе. Папа Гаврилов смотрел, и ему казалось, что никогда в жизни он не видел столько звезд. Посреди неба протекала огромная переливающаяся река, а все созвездия были ее брызгами. Папа глядел на звезды и размышлял, хотел бы он, чтобы у него была собственная звезда. С одной стороны, заманчиво, а с другой – нет, мороки много. Надо заправлять звезду газом, запускать термоядерные реакции с выделением гелия и устраивать всякие другие вещи, которые лучше будут получаться у Саши. Он же, папа Гаврилов, лучше и там, на небе, будет писать книги или, если там не будет книг, делать что-нибудь похожее.

Дядя Леша, поевший сала с хлебом, давно уже похрапывал между двух попон. Неожиданно старая кобыла подняла морду, посмотрела на звезды и грустно протяжно заржала.

Костя приподнял голову и сразу же ее уронил.

– Кто это тут егогокал? – спросил он сонным голосом.

– Лосадка Садиська! – еще более сонным голосом ответила Рита.

Так спокойная старая кобыла обрела новое имя. Прежнее было Ласточка.

На другой день дядя Леша поднял всех еще до рассвета. – Волнуюсь я за лошадок. Надо все-таки водичку найти! День будет жаркий! – сказал он, показывая на горизонт, где и солнца еще не было, а только небольшое светлое пятно над степью.

– Ага, жаркий! Мне уже сейчас жарко! – сказал Петя, стуча зубами. Всю ночь он спал, накрытый с головой, и грелся о Сашу, сожалея, что Саша такой коротенький и тепла от него мало.