Дмитрий Емец - Таинственный Ктототам

Луч перемещается то выше, то ниже. Вот чудище натыкается на детские велосипеды. Что-то глухо звякает. Монстр с ненавистью мычит. Рита догадывается, что он врезался коленом в санки, которые лежат полозьями вверх, а это очень больно, даже для зомби, у которого, как сказал Петя, прогнили все нервы. Немного выждав, монстр пробирается дальше. Пыхтит, путается в одежде. С верхних полок на него валятся рамы для батика. Чудище ругается, но тихо: боится, что услышат. Рита окончательно забирается под одеяло и глядит в щелочку. Ей уже не так страшно. Она видит, что чудище заблудилось в шкафу и, конечно, сгинет там навеки.

Луч смещается к дальней стенке. Шкаф покачивается и скрипит. Рита смотрит на него как завороженная, а потом у нее вдруг – совершенно необъяснимо! – начинают слипаться глаза. Рита успевает еще подумать, что если она заснет, то спрячется от монстра во сне и чудовище ее не найдет, потому что она под одеялом. А одеяло – это такая защита, лучше которой быть не может. Это и папа говорит, и мама, и вообще множество авторитетных источников указывают на этот факт.

Рита закрывает глаза, вздыхает и засыпает.

Просыпается Рита от громких голосов. В комнате совсем светло. У окна стоят Катя, Вика, Петя, папа и мама и о чем-то спорят. Из шкафа на пол вывалены вещи. Повсюду грязные отпечатки ног. Валяются мешки с зимней одеждой, а между ними куриные кости и какая-то лужа.

Мама касается лужи пальцем, нюхает и морщится. Папа тем временем подходит к окну. Выглядывает. На площадке перед домом лежит старая деревянная лестница, которая раньше стояла на участке у Моховых. Мимо лестницы по влажной земле ведут такие же следы, как в комнате.

– Говорю вам: я что-то слышал! Кто-то к нам влез, шастал, а потом выпрыгнул в окно! Потом я, правда, снова заснул! – кричит Петя.

– А почему ты заснул?

– Потому что я не знал, кто это! Я решил, что это Катя шастает! – говорит Петя.

Катя ничего не отвечает, лишь красноречиво крутит у виска пальцем, производя дистанционный ремонт извилин брата.

Рита смотрит на мешки с зимней одеждой. Глядит долго, настойчиво, что-то постепенно состыковывая, и внезапно до нее начинает доходить нечто, до чего она так и не додумалась на рассвете. Она срывается с кровати, едва не сшибает с ног Петю и кидается в шкаф. Ныряет в него, бежит впотьмах, натыкаясь на санки и велосипеды. Потом из шкафа доносится ее страшный, просто нечеловеческий вопль:

– Бе-ге-мо-о-о-оф! Мой бегемо-о-офи-и-ик!

Мама кидается в шкаф и вытаскивает Риту. Рита размахивает руками, дрыгает ногами и рыдает. При этом она что-то объясняет, но понять ее невозможно. Наконец папе удается расшифровать, что чудовище утащило бегемота.

– Хм… – протягивает Петя, рассматривая лужу и куриные кости. – Так вот куда делось вчерашнее мясо! Ты кормила им бегемота? И как он выглядел?

Рита показывает руками, какой был бегемот. Но Петя уже не смотрит, потому что замечает оттиснувшийся на полу след. Видимо, бегемот, когда его уносили, пытался удрать и наступил в грязевой отпечаток своего похитителя. И отпечаток этот очень красноречив. В глазах Пети он медленно превращается в четыре, а может, даже в пять айфонов.

– Только не говори, что у нас в шкафу сидел тигренок, а ты молчала! – страшным голосом произносит он.

– Бегемоф! Мой бегемофик! – упрямо отрезает Рита.

– А кто его утащил? Ты знаешь?

Рита показывает на что-то пальцем и ныряет за мамину ногу. На полу у открытого окна валяется разломленная надвое деревянная маска. Петя поднимает ее.

– Где-то я такую уже видел… – произносит он. – И вообще этот кусок коры у Моховых на курятнике валялся! И лестница их.

– Думаешь, Моховы стащили тигра?

Петя с сомнением качает головой. На Моховых это не похоже. Потом поворачивается, еще раз выглядывает в окно и бросается во двор. Дверь времянки открыта. Петя осторожно заглядывает внутрь, на всякий случай кашляет, но кашлять уже некому… Раньше надо было кашлять!

На полу валяются газеты, сломанная пила и одинокий носок. Все свидетельствует о поспешных сборах. Рюкзак исчез. Поцарапанный этюдник тоже. С ними вместе таинственно сгинул и художник Федор.

Папа наклоняется и разглядывает кучку опилок рядом со сломанной пилой. Сомнений нет: это такая же кора, как на маске. Потом делает шаг назад и обо что-то спотыкается. Это проволочная клетка для кур, видимо, позаимствованная у Моховых вместе с лестницей и куском коры. У Моховых таких клеток было две, здесь же только одна. Вторая исчезла.