Наталья Евдокимова - Кимка & компания

Астя оторвалась от своего зрелища и говорит:

– Я на лёд дышу, чтобы ледники растаяли и экологическая катастрофа настала. Тогда все на неё обратят внимание наконец-то.

– О, – уважительно говорят полярники. – У тебя много работы. Тогда мы пошли.

И мы с Захаром следом за ними пошли. И Астя нас догнала.

– А как же ледники? – спрашивают полярники.

– Какая мне разница, где мне дышать, – говорит Астя. – Я вам где угодно катастрофу устрою.

Тут из Астиного кармана дождевик как выскочит, и уже не из воды весь, а изо льда.

– Наконец-то я не буду испаряться! – радостно говорит он. – Посади меня, Астя, на макушку, я буду смотреть, какая вокруг природа.

– Ну какая там природа, – смущаются полярники.

А мы с Астей смотрим – впереди директор нашей школы стоит и нам рукой машет.

– Что это вы тут делаете? – спрашиваем мы его.

А он говорит:

– Я тут полярничаю потихоньку, чтобы никто не мешал. А то в школе как начну полярничать, все ругаются, надоело уже. Что такого – казалось бы, полярничает человек, и пусть себе полярничает, что такого…

– Вы сильно-то не переживайте, – говорю я ему, – а то это вредно.

– Да я ничего, – говорит директор школы и пот со лба стирает, хоть и холодно на улице, – я почти успокоился уже. Кстати, я вас помню вот такими маленькими, – и показывает рукой где-то сантиметров десять от земли, – а вот его, – и на Захара показывает, – только большим помню.

– Я сам себя только большим помню, – говорит Захар.

Полярники нас в сторону увели и говорят:

– Мы вас, Кимка и Астя, ждали очень, потому что вы по растениям большие специалисты. У нас не растёт ничего, а хочется какого-нибудь леса или хотя бы одного деревца.

Только он это сказал, как к берегу ледокол приходит, а с него спускается тётенька – та самая, что нас усыновить хотела. В вытянутых руках горшок с деревом держит, а сама слёзы льёт.

Протягивает нам инопланетянина и говорит:

– Никакие психологи, никакие психотерапевты, никакие консультанты, – и снова плачет.

– Что, – спрашиваем, – никакие?

– Убедить его не смогли, – говорит, – что он маленький ещё и должен дома быть. А он мне возражает, что уже совершеннолетний и должен обществу пользу приносить, хоть и не своему.

– А ещё я говорил, – говорит инопланетянин, – что семью свою люблю и никогда о ней не забуду. Поэтому нечего реветь тут, прекращай.

Мы на это смотрим и удивляемся, какие у них дружественные отношения, как они легко нашли общий язык. И тётенька нам говорит:

– Он ваши координаты вычислил как-то, ну и мы прямиком на полюс.

– Это очень хорошо, – говорю я, – потому что тут деревья нужны, а ни одного не растёт.

– Ничего, – говорит инопланетянин. – Это дело как раз по мне. Я образумился и отпочковываться собираюсь, – и сразу же от горшка отделился и стал пальмой.

– Ну ничего себе! – говорят полярники. – Такого мы даже не ожидали.

Инопланетянин так обрадовался, что тут же из пальмы стал морошкой, а потом – грецким орехом.

– Пойду я, – говорит тётенька, – поброжу по полюсу, вдруг тут кому-нибудь помочь надо. А потом вернусь и назад поеду, меня не повыраставшие ещё дети дома ждут.

Только она ушла, как по тропинке, по которой мы пришли, один кремовый катится и возле меня останавливается.

– Я, – говорит, – пришёл, чтобы тебе, Кимка, сказать кое-что, но не буду говорить, потому что на этом полюсе меня всё устраивает. Тут я множиться не буду. Наконец-то я нашёл большой и удобный холодильник, спасибо тебе, Кимка, огромное. Сейчас и остальные здесь появятся.

И как посыпались кремовые с тропинки нашей – и нас, и полярников, которые деревьями любовались, чуть не снесло. Астя расставила руки, чтобы кремовые препятствия преодолевали, и они давай перепрыгивать через её руки. Толпа кремовых долго не заканчивалась. А потом мы смотрим – ими весь снег усыпан.

– Это мы ещё не рассредоточились, – говорит один кремовый. – Мы постепенно расползёмся.

Смотрим, а между кремовыми ходит караван верблюдов, маленьких таких, любопытных, и наш знакомый верблюд говорит:

– Мы и сами не знаем, как здесь оказались, но вот так повезло. Нам здесь всё нравится, потому что на пустыню и похоже, и нет.

Тут полярники опомнились и говорят нам: