Нузэт Умеров - Тайна старой штольни

Нариман лежал и чувствовал, что над ним столпились люди, что его трясут, но никак не мог прийти в себя. И только когда в лицо брызнули холодной воды, он наконец открыл глаза. Открыл и удивился: возле него стояла тетя Паша, уборщица детдома, и держала наготове кружку с водой.

- Что же это ты, милый, с ума спятил что ли? Разве так можно? Ты же мог задохнуться,- отчитывала Наримана тетя Паша, освобождая его от впившейся в шею петли.

Нариман сидел на кровати и хлопал глазами.

- Значит, это был сон?

- Не знаю, что это было, но опоздай я еще на минуту, и погиб бы ты, братец мой, ни за грош. Хорошо, двери были открыты, и я услышала, как ты хрипишь,- не умолкала тетя Паша, отвязывая от дверной ручки второй конец «будильника».

- Мне же надо было к утреннему поезду успеть,- оправдывался Нариман,- дежурный сказал, что это будет последний эшелон с демобилизованными…

- Ты мог попросить меня вчера, я бы разбудила…

- А вас уже не было, когда я вернулся, вот мне Серега и посоветовал: «Привяжи,- говорит,- один конец шпагата к шее, а второй к двери, тетя Паша придет утром, откроет двери и ты проснешься.» Мне из-за этой петли сон такой страшный приснился: фашисты меня повесить хотели.

- Повесить его хотели…- опоздай я еще на минутку - и повесили бы. Тетя Паша достала из кармана осколок зеркала, вытерла его о подол халата и поднесла к самому носу Наримана.

- Смотри, след-то какой на шее остался…

- Ничего,- сказал Нариман, натягивая футболку,- к вечеру все заживет. Только вы никому не говорите, хорошо?- попросил он уходя тетю Пашу.

- Ладно, беги, только на завтрак смотри не опоздай.

- Не опоздаю, теть Паш!

К завтраку Нариман не вернулся. Поезд пришел с опозданием. Встречающих было так много, что Нариману пришлось взобраться на дерево, которое росло возле ворот, и осматривать с высоты каждого, кто выходил в город.

Целый час шли счастливые, смеющиеся солдаты и офицеры, у каждого в руках были цветы. Прошло уже четыреста семьдесят три человека только военных, но отца среди них не было.

Может, он вышел в другом месте? Но ворота в город только одни. Не мог же он пойти через служебный ход, там посторонних не пускают.

Последним вышел майор с небольшим желтым чемоданчиком в руках. Его никто не встречал, но он шел, весело улыбаясь всем встречным, и одна высокая черноволосая девушка, которая, как и Нариман, напрасно простояла целый час у ворот, подошла к нему и вручила свой букет. Майор опустил незатейливый багаж на землю, обнял девушку, поцеловал в обе щеки, потом, широко размахивая желтым чемоданчиком, пошагал к центру города.

Если бы Нариман знал, что в этом чемоданчике лежит адресованное ему письмо! Последнее письмо отца, которое прошло тысячи километров военных и мирных дорог, прежде чем попасть в их город…

Нариман соскользнул с дерева и побежал совсем в противоположную сторону. Он прошмыгнул мимо дежурного и бросился к составу. Нариман обошел все пятнадцать вагонов, но там никого уже не было. Потом он еще посидел на скамеечке у фонтана и, когда на привокзальной площади никого не осталось, устало поплелся домой.

- Ты где пропадаешь все утро?-встретил его у входа Серега.- Его тут ищут, ищут, а он шляется себе!

- А кто меня искал?

- Военный какой-то. Майор, кажется.

- Где он?

- Откуда я знаю, ушел наверно. Не будет же человек целый день ждать тебя.

- Давно ушел?

- Часа полтора прошло…

- А ты не заметил, в какую сторону?

- В сторону рынка.

Нариман сорвался с места и помчался на рынок. Серега что-то кричал ему вслед, но Нариман ничего не слышал.

Если это тот самый майор, которого он видел на станции, значит отец жив и ищет его!

Нариман остановился у входа на рынок и, тяжело дыша, огляделся. На рынке было безлюдно. Под просторным навесом сидело несколько торговцев, лениво отгоняя назойливых мух, липнущих к винограду, яблокам и первым, еще не совсем зрелым помидорам. Прошел мимо ворот солдат с большим фанерным чемоданом в руках, прогрохотала телега, доверху наполненная свежим картофелем; поджимая хвост, пробежала тощая вислоухая собака.

Нариман топтался на месте, не зная, куда пойти, кого спросить.

Если майор уехал, значит его могли видеть шоферы.

Запорошенные пылью машины стояли в ряд, тесно прижавшись друг к другу. И только у самой крайней, стоявшей несколько поодаль, выкрашенной в ярко-зеленый цвет помятой полуторки возился вихрастый мальчишка. Нариман подошел, присел на корточки и стал наблюдать, как незаметно отрываются от земли задние колеса машины. Когда они повисли в воздухе, мальчишка выбрался из-под машины и стал снимать скат. Скат не поддавался.