МеРи Назари - Стереть зиму с городского лица

В общем, все немного… ну, просто очень, запутано, одним словом.

И вот настало время рассказать кое-что о четвертом отважном сердце – о Диди – единственной на свете, совершенно удивительной кукле.

Каждый человек удивится, скажи ему, что у игрушек есть родители. И это правильно. Потому что у игрушек родители совсем не те, кого привыкли считать за них у людей.

Люди считают так, что если за ними кто-нибудь в детстве ухаживает, переживает за них, ласкает и учит всему по жизни, чему не могут научить дошкольные учреждения – то этот человек называется мамой.

Если человек защищает, любит за хорошее поведение и учит тому, чему нельзя научиться в школе – то это папа.

Мамина и папина мама – это бабушка, а папа мамы и папы – это дедушка.

У людей все с этим просто.

Сложнее у игрушек.

Разве можно за них волноваться и переживать, ведь они не переходят улицы, как дети, никогда не хотят мороженого или конфет? Не падают, не плачут, не пачкаются, не дерутся…

И чему им учиться, если они и так все, что надо им знать, уже знают?!

А ухаживать за ними можно только понарошку – кормить, укладывать спать, катать в колясочках, на карусельках и в игрушечных автомобилях…

Их можно спокойно оставлять дома рядом со спичками, розетками и открытыми окнами. Даже квартиру можно не запирать – и с ними ничего, ну просто ничегошеньки, не случится! Ни при каких условиях они не набьют себе шишки, не расквасят нос, не прищемят палец, не сдерут коленки. Их не похитят, они не выскочат из квартиры на улицу и не потеряются. Почему так – никто точно этого не знает.

Задай подобный вопрос ученому— так и тот не найдется что ответить, а если и найдется, так все равно промолчит с умной улыбочкой.

Такие вот дела.

…А может быть, это оттого, что игрушки, если и делают что-то непозволительное, когда дети надолго оставляют их без присмотра, то всегда все очень осторожно и продуманно, а при звуках человеческих шагов всегда оказываются на прежнем месте и в прежнем положении?!

Что на это ответить?

Нет ничего невероятного в этом мире. Все может быть.

Но справедливо это все только для правильных – не волшебных – игрушек.

А стоит им хоть чуть-чуть «заволшебиться», как дело сразу приобретает другой оборот.

И что странно, игрушки при этом становятся глупее, чем когда они волшебностью «не страдали».

Все дети, конечно, знают Буратино. Уж каким он был умненьким и благоразумненьким, пока лежал поленом в каморке папы Карло и никуда не совал свой длинный нос!

Так нет же! Как только полено превратилось в Буратино, его нос стал соваться куда попало: в холст с нарисованным очагом, даже в чернильницу.

Все это чуть не кончилось самым печальным образом для его владельца.

Пожалуй, все так было и у Диди.

Она запамятовала, когда стала делать первые движения, но, когда научилась падать самостоятельно – помнила преотлично.

В игрушечном магазине она падала с самой верхней полки.

Каждое утро продавщица Лиля первым делом после открытия отдела готовых игрушек подбегала к полке со словами: «ну вот, ты опять на полу, Диди. Ты когда-нибудь разобьешься, предупреждаю тебя» – и возвращала куклу на место. И каждое утро все повторялось сначала.

Может быть, томик арабских сказок с затейливыми иллюстрациями на скользкой глянцевой обложке был тому виной? Именно на него для красоты сажала Лили любимую куклу.

Уборщица Тая Никаноровна, бывшая частой свидетельницей падений, говорила назидательно:

«Посади ты ее внизу да зацепи за крючок платьишком, чтоб неповадно было. А ну как она допадается – нос раскрошит, краску со щек облупит – тебя ж платить за отделку заставят!»

Но Лиля, слушая вполуха, прижимала Диди к своему лицу и лишь говорила ласковые слова. Она говорила шепотом, чтобы никто не слышал, кроме Диди, что ни за что не снимет свою любимицу с верхней полки, и это оттого, что жутко боится: такую симпатичную куколку как Диди, обязательно присмотрит какая-нибудь малышка.

А Лиле так не хочется расставаться!

Нет-нет, конечно, она понимает, что разлука неминуема, но как хотелось бы, чтобы это произошло не так скоро!

«Я обязательно найду тебе хорошую покупательницу, прямо загляденье, вот увидишь. Обещаю тебе!»

Диди понимала заботу и чувствовала, что, в свою очередь, полюбила Лилю, и постепенно стала считать ее своей мамой

И была еще одна причина, которая волновала Диди…