Бут Таркинтон - Приключения Пенрода

Скоро Гарольда это разозлило и он с горячими глазами выскочил из пут будто из воздуха.

— Ха-ха! — усмехнулся он. — В другой раз поведете себя умнее!

Тут проистекла новая опасная битва. Автоматический пистолет был забран обратно от мистера Уилсона и убил двух сыщиков прямо в сердце. „Ба-бах!“ раздалось еще два выстрела из пистолета и еще два сыщика улетели к своему небесному создателю. Теперь в живых были только двое сыщиков и он заколол одного и он улетел к своему небесному создателю потому как наш герой боролся ни на жизнь а на смерть. Теперь там совсем встемнело потому что уже была ночь и взглянув открывался ужасный вид. Все забрызгано кровью и крысы грызут мертвецов…

Вскоре нашему герою удалось встать спиной к стене и бороться за свою жизнь, ранив мистера Уилсона в живот.

— О! — сказал мистер Уилсон. — Ты…

(Тут Пенрод был вынужден поставить многоточие. Ибо если он был не слишком сведущ в вопросах грамматики, то уж во всяком случае знал, что изящная словесность не терпит таких сильных выражений, какие употребил раненый мистер Уилсон.)

Мистер Уилсон отступил. Ему было больно и рот его осквернился самыми грязными ругательствами.

— Ах ты… — глумливо издивался он. — Я тебе еще покажу… Гарольд Рамирес.

— У… — проклинал он Гарольда Рамиреса. — Зачем ты меня загрыз?

— И меня поранил в живот… — продолжал глумливо издиватса мистер Уилсон.

Потом они стали хором проклинать и глумливо издиваться. Они спрашивали зачем понадобилось колечить нас?

— Гарольд Рамирес ты… у тебя башки нет на пличах много воображаешь а сам… как другие.

Скоро терпение у нашего больше не могло сдерживаться.

— Если вы не можете держать себя джентельменами — сказал он. — Я ничего вам больше сейчас ни причиню. До лампочки мне ваши ругательства. Теперь вы полетите на небо к своему создателю и сами будете жалеть какие грубые были. Нодеюс вам теперь ни скоро нападет охота чтоб покушаться на Гарольда Рамиреса!

Насмешливо потешаясь он хладнокровно зажег сигарету и отняв ключи от камеры из кармана мистера Уилсона вышел вон.

Скоро мистер Уилсон и раненый сыщик проявили смекалку и перевязали свои раны получив возможность встать с пола.

Этот… — глумливо издивались они вместе. — Он теперь ни уйдет от нас. Пускай нас даже повесят!

И они снова изрыгнули грязное ругательство.

Караван мулов с золотом на спине шел с золотых приисков и ясно виднелся бредущим среди высоченных скал и бездонных пропастей Сколистых гор. Слышался высокий человек с патронтажем и шелковистыми усами. Он страшно ругался потому что тут был притон Гарольда Рамиреса.

Ах вы… Мулы вы… — глумливо издивался он над невозможностью бедных животных идти быстрее. — Я вам покажу!

Он изводился все гнуснейшими ругательствами и сказал я вас отстегаю и вообще не сможете ходить неделю.

Не успели такие гнусные слова вырваться из его губ, как…»

— Пенрод!

Это миссис Скофилд, выйдя на заднее крыльцо, звала сына домой. И тут же с разных концов городка почти одновременно раздались свистки, возвещавшие полдень. Спустившись с заоблачных высот, наш романист вновь ощутил себя в ящике с опилками. Рука с карандашом, так и не успев вновь коснуться тетради с историей Гарольда Рамиреса, замерла в воздухе. Переход от творческого парения к суровой реальности вызвал у Пенрода болезненное ощущение. Пока он писал, ему было легче; глаза его сияли и лицо дышало вдохновением. В эти мгновения он и думать забыл, что на свете существует миссис Лора Рюбуш. Не исключена, правда, возможность, что проклятия Пенродовых персонажей, которые он решался выразить лишь многоточиями, адресовались, по сути, именно сэру Ланселоту-дитя. Может быть, и сцена, в которой Гарольд Рамирес расправляется со своими мучителями, тоже адресовалась юному сэру Ланселоту и именно потому была насыщена столь неподдельной авторской страстью. Словом, как бы то ни было, но пока Пенрод писал, тоска отпустила его.

— Пен-род! — снова раздалось с улицы, и тоска снова вползла Пенроду в душу.

Он вздохнул, но продолжал неподвижно сидеть на опилках.

— Пенрод! Мы хотим сегодня позавтракать раньше. Тебе ведь надо еще нарядиться к спектаклю! Иди быстрее!

Пенрод затаился в своем убежище и хранил гробовое молчание.

— Пен-род!

Теперь голос миссис Скофилд звучал громче; она явно приближалась к сараю.

Пенрод зашевелился. Он задул лампу и с нарочитой покорностью в голосе ответил: