Мария Мельникова - Пикник в Чумном форту [litres]

Перед глазами Петьки в один миг пронеслись все испытания, призраки и мрачная, затягивающая темнота подземелья. Он запнулся и замолчал. Но объяснять никому ничего было не нужно.

– Я вообще больше никуда не пойду! Никогда! – резко вскричала Даша.

– И мы не пойдем! – сказал Яшка.

– Знаете, я тоже не псих, – угрюмо усмехнулся Колька.

– Пойдемте туда, где наш пикник был, где костер горел. Где родители были… – предложил Петька, хлюпнув носом.

Эта мысль понравилась всем. И хоть место для пикника находилось у самой воды, но было хоть отчасти укрыто от ветра стеной форта.

Дениса положили к самой стене и сели рядом с ним, чтобы заслонять собой от ледяных порывов ветра.

Костик, как только освободился от носилок, побежал к морю и долго тер там свою руку песком и вымачивал ее в студеной воде. Уже обе руки закоченели и нестерпимо болели, но он никак не мог остановиться. Ему все чудилось, что на руке у него расползаются черные пятна чумы.

– Колька, ты лучше забери свою куртку, теперь я никуда не денусь, не вывалюсь, – горестно проговорил Денис, – ты ведь совсем замерзнешь…

Оставаться в одном свитере на таком ветру было невозможно, поэтому Коля отвязал куртку и надел ее на себя, но согреться все равно не удавалось.

Все сутулились и ежились от холода и пустоты моря: не удавалось разглядеть ни бортовых огней, ни силуэта корабля. Только волны, только сердитое дыхание, только пляшущий горизонт.

Ничего, кроме теплых воспоминаний, не осталось на этом месте от их пикника. Все было убрано, все погрузили на корабль и увезли с собой. Казалось, только земля еще сохранила немного тепла от костра и присутствия дорогих людей.

Сиротливость. Это чувство мучило, лишая последних сил и воли. Замерзшее время как будто впало в анабиоз, застыло и не двигалось с места. Ожидание затягивалось. Начинало казаться, что родители все дальше и дальше уходят от них и, возможно, уже никогда за ними не придут.

Воспоминания о теплом родном доме – о груде наваленной вперемешку обуви в прихожей, о столе, заставленном всякой всячиной так, что иногда некуда поставить чашку с горячим чаем, о комнате с не заправленной в спешке кроватью, несделанными уроками и разбросанной одеждой – все это казалось теперь вымыслом и давней детской мечтой. Не верилось, что еще сегодня утром каждый из них был у себя дома. Вышел, радостно захлопнув за собой дверь, и приехал сюда. В Чумной форт…

За этот день каждый прожил новую жизнь, которая вытеснила прежнюю и не оставила для нее места.

Ребята жались друг к другу и молчали от избытка переживаний, от отчаяния и обездоленности. Даша плакала. Но не навзрыд, не привлекая всеобщего внимания, а тихо и горько, уткнувшись носом в свои коленки и обхватив голову руками.

Ревел ветер, ревело разъяренное море. Позади нависала черная громада крепости. Для надежды здесь тоже не было места. Место было только для боли, скорби и страха.

«Кр-р-ра! Кр-р-ра! Кр-р-ра!» – где-то совсем рядом резко и злорадно прокаркал ворон.

– Вы слышали это? – спросил Костик, вздрогнув.

– Это ведь ворон? Настоящий ворон, да? Обычные ворон́ ы вроде по-другому каркают, – встрепенулся Яшка.

– Да… похоже на ворона… – сказал Денис. – Они здоровенные такие, черные… Еще на кладбищах живут…

– Но здесь-то не кладбище, – стуча зубами, возразил Яшка.

– Да вон, на дереве, наверное, сидит и каркает, – сказал Колька и громко сплюнул. – Мы что, теперь и воробья бояться будем?! Хватит уже совсем с ума сходить! Противно…

Он еще раз сплюнул и отвернулся. Все вернулись к своим мыслям, только Петька смотрел и смотрел на это странное лохматое дерево, которого раньше здесь не было.

«Кр-р-ра! Кр-р-ра! Кр-р-ра!» – пронзительно и зло прокричал ворон.

И тут на фоне набрякшего неба Петя отчетливо увидел, как дерево поднимает огромную черную голову с вороньим клювом. Выпрямляется и встает во весь свой исполинский рост сама чума, обряженная в лохмотья и бубенцы. Она делает шаг и обрушивается на форт, просачиваясь внутрь сквозь стены.

«Кр-р-ра! Кр-р-ра! Кр-р-ра!» – кричит она напоследок.

Петька застыл от ужаса. Невырвавшийся крик скомкался и застрял в его горле, не пропуская даже шепота.

– Слушайте, а откуда здесь дерево-то?! Его же вроде не было, – обернулся Коля.

Дерева не было. Только черная стена, море, пронизывающий вой и свист ветра: «Ч-ч-чума… ч-ч-чума… ч-ч-чума…»