Анна Киселева: Алтайские робинзоны

— Ну, теперь домой, домой, — нетерпеливо повторял Лёня, глядя, как Шура складывает в сумку оставшуюся еду.

Они прошли несколько шагов и остановились. Склон горы круто обрывался. Внизу, на дне долины, пенился ручей.

— Вот так штука… Как же мы пройдем? — сказал Шура.

Леня испуганно взглянул на него большими синими глазами.

— Пойдём на юг, — предложил Шура, подумав. — где-нибудь, наверно, можно будет спуститься в долину.

Такое место скоро им попалось. Когда ребята очутились в долине, — вернее, в ущелье, — ручей оказался большим бурным потоком. Прежде всего ребята напились, а потом попробовали перейти поток вброд. Но когда Шура вошёл в воду по пояс, течение чуть не сбило его с ног. Пришлось вернуться на берег.

Ребята долго стояли, глядя на зеленоватую быстро несущуюся воду.

— Откуда взялась эта река? — недоумевал Шура. — Наверное, мы неправильно идём, потому что, когда шли из дому, её не было.

— А помнишь ручей переходили? — напомнил Лёня. — Может быть, этот ручей здесь превратился в реку?

— Может быть, — согласился Шура. — Значит, мы сейчас южнее пошли, чем вчера. Идём вверх по течению! — предложил он, подумав. — Тогда найдём то место, где переходили вчера.

Шли долго Поток стал шире, но мельче. Ребята уже хотели переходить на другую сторону, когда услышали какой-то странный шум. Прислушались. Леня даже приоткрыл рот.

— Водопад, — догадался Шура.

— Пойдём, посмотрим, — предложил Лёня.

— Пойдём.

Ущелье сузилось и замкнулось водопадом. Вода падала отвесной стеной. Метров на двести летели мелкие, как пыль, брызги. Над водопадом стояла радуга. В том месте, где вода оседала, она кипела, как в котле, бешено неслась по камням, седая и лохматая. Ребята притихли. Они почувствовали себя такими крошечными и бессильными, что опять стало страшно, как ночью. Так они стояли долго, забыв о времени.

Наконец Шура дернул Лёню за рукав и показал глазами далеко в сторону. Там поток разливался во всю ширину ущелья, так как русло было загромождено камнями. По этим камням, торчавшим из воды, можно было совершенно свободно перейти на другую сторону, что ребята и сделали.

Когда они отошли от водопада на такое расстояние, что его шум не мешал разговаривать, Лёня, качая головой, жалобно сказал:

— Уй-юй-юй! Какой большой водопад, настоящий Ниагара!

— Ну, уж Ниагара, — усомнился Шура.

— А как этот водопад называется?

— Наверное, никак.

— Никак?

Лёня остановился и радостно заблестевшими глазами взглянул на Шуру.

— Может быть, правда — никак? Поди, он ещё не открыт. Мы первые его открыли!

Эта мысль так обоих поразила, что они некоторое время молча смотрели друг на друга.

— Пожалуй, и в самом деле он ещё не открыт, — наконец сказал Шура. — Ну, а если так, значит, мы должны дать ему название.

— Конечно, должны, — горячо сказал Лёня. — Назовём его «Веселый». Нет, это не подходяще… Лучше «Кипучий». И напишем на скале:

— «Бурный», пожалуй, более подойдет, — заметил Шура.

Ребята вернулись к водопаду и острым осколком гранита нацарапали на скале:

« Водопад „Бурный“. Открыли Шура Радченко и Леня Вязников 16 августа 1937 года ».

Сознавать, что они открыли водопад, было очень приятно. Ребята долго любовались надписью.

— Какие-нибудь туристы попадут сюда и прочитают, — сказал Лёня. — Понимаешь: вот идёт человек и ничего не видит… — Он сделал несколько шагов, не глядя на надпись. — И вдруг взглянет. Что такое? «Водопад „Бурный“. Открыли Шура Радченко и Леня Вязников», — с удовольствием прочитал Лёня вслух, приподняв брови, и рассмеялся, показывая щербину в зубах.

— Лёня, пойдём домой, а то уже поздно, — спохватился Шура.

Они заторопились. Но склон ущелья был почти отвесный, и выбраться наверх ребята не смогли. Они пошли обратно, вниз по течению ручья, только по другой стороне, отыскивая место, где бы выбраться из ущелья.

Сели, закусили немного и опять пошли. Склоны ущелья становились всё круче и угрюмее. Смутная тревога охватила ребят.

— Этак мы, пожалуй, уйдем дальше от дома, — обеспокоенно сказал Шура. У Лени сжалось сердце и ослабели ноги.

— Шурик… Может быть, попадётся такое место, не очень крутое, — пролепетал он, испуганно заглядывая в глаза товарищу.

— Может быть, — коротко сказал Шура, глядя в сторону. Однако, такое место не попадалось; ущелье становилось всё теснее.

Вдруг ребята услышали знакомый гул. Они остановились и прислушались.

Лёня видел, что Шурино большелобое лицо становилось всё мрачнее и мрачнее.