Эдуард Салениек - Белочка Майга

Мама и Белочка собирают в дорогу кое-какие вещички. Вдруг мать выпрямляется:

— А рабочие инструменты Петера? Неужели так и оставим их гитлеровским холуям?

И вот Милда Мелнис волочит большой ящик к песчаному бугру за кузницей. Внучка — на страже, а мать и бабушка складывают в ящик молоты и молоточки, щипцы, резцы, свёрла… И когда девочка попозже заскакивает в кузницу — в ней так пусто и холодно. Только чернеют в тёмном углу кузнечные мехи, а у окошка — наковальня. У Белочки пересыхает во рту, першит в горле…

Сильными ударами лопаты Мильда Мелнис рушит на ящик гору земли. И вскоре толстое песчаное одеяло надёжно укрывает металлических помощников кузнеца.

Пустая кузница запирается. Ключик — у бабушки. Старушка идёт сгорбившись, тяжело дыша, точно у неё в руках не ключик чуть побольше гвоздика, а тяжеленная кувалда.

Когда же наконец взбираются наверх, к домику, Милда восклицает:

— Давайте споём! Не с похорон же возвращаемся! — И сама затягивает:

Последняя песня у домиков Мелнисов. Долго-долго их не будет здесь слышно…

Небо грустное и тёмное; оно может разрыдаться в любой момент. Мамуся побежала в исполком узнать, в котором часу ехать.

Белочка, прижавшись к бабушке, всхлипывает:

— Бабуся, не спи в комнате. Ты теперь будешь одна, тебя и мои мухи будут кусать, и папины, и мамины. Пока лето, устраивайся лучше на сеновале.

Ажа печально улыбается:

— Одной скучно… С мухами веселее.

— Ну нет! Мухи больно кусаются. А для веселья с тобой остаётся Мурлис-Гурлис!

Мурлис-Гурлис услышал, что о нём идёт речь, и вылез из-под кровати. Девочка хватает его за уши и поучает:

— Не озорничай, не воруй у бабуси! Иди на охоту за своими мышами… Если бабуся на тебя пожалуется, когда мы вернёмся, ткну тебя носом в горчицу — так и знай!

Словно озябший, Мурлис-Гурлис трётся у ног девочки… А бабуся печёт блины. Быть может, в последний раз Ажа Мелнис угостит свою любимицу. И девочке тоже не по себе: может, в последний раз она видит бабушку… Майга забивается в угол, за вешалку с одеждой. Смотрит на бабушку, раздвинув тяжёлые пальто, и, успокаивая себя, шепчет:

— Бабуся, я тебя ещё вижу, бабуся, я тебя ещё вижу…

Невыразимо мучительное чувство охватывает Белочку. Дрожат плечики, дыхание спирает. Только одно спасение: ещё раз посмотреть на бабушку, ещё раз… И Майге начинает казаться, что можно смотреть на неё отсюда, из угла, целый день… целую неделю… целый месяц…

Но тут вбегает мама:

— Малышка, бежим в исполком! Сейчас прибудет машина.

У бабушки из рук падает сковородка, блин шлёпается на пол. Мама хватает старушку, целует её.

— Бабуся, нам надо бежать… Береги себя! Когда ещё увидимся!

— Каждую ночь буду навещать вас, во сне…

Белочка льнёт к бабусе.

И вдруг…

И вдруг на дворе раздаётся громкий лай злой собаки. К Мелнисам вламываются чужие люди.

Впереди мельничиха, мадам Чадур. За ней трое мужчин, вооружённых винтовками. Но это ещё не немцы. Один из них брат самой Чадурихи, по прозвищу «Чёрный Андрей». Второй — Адольф, молодой парень, пухлощёкий, рыжебровый, из дальней усадьбы. У третьего рябое лицо с воспалёнными глазами. Видели его когда-то здесь, даже имя знают — Берч. Но откуда он теперь взялся, известно, может, только одной мадам.

Чадуриха ликует:

— Вот она, неприступная коммунистка!

Адольф орёт:

— Руки вверх! Ни с места!

Брат Чадурихи, Чёрный Андрей, хватает Милду Мелнис за волосы. Мамуся покачнулась, но тотчас же — р-раз! — по лицу врага, а другой рукой как рванёт чёрную бороду… тот только взвизгнул.

Пухлощёкий Адольф, выручая его, взмахнул винтовкой, как дубиной, — вот-вот, негодяй, кулацкий сынок, разобьёт мамусе голову!

Но тут случилось неожиданное. Седая Ажа подхватила кочергу и со всего маху — по толстой шее. Опасность утроила силы старушки.

Адольф роняет винтовку и, как оглушённый бык, тычется лбом в стенку.

— Спасайся, дочь, беги!

Секунда — и Милда Мелнис уже выпрыгнула в открытое окно. Мелькает среди деревьев её синее платье. Но и ряболицый Берч подскочил к окну. Прижал винтовку к подоконнику, прицеливается — никуда не денется беглянка! Сейчас упадёт возле яблонь с пробитой грудью.