Виктор Логинов - Самая главная тайна

— Это он деньги на дорогу прислал? — после молчания спросил Валька.

— Конечно.

Валька лег на полку и отвернулся к стенке.

Поезд приближался к Москве. Москву Валька не видел больше трех лет. За это время в городе к небу вытянулись высотные здания. Но Вальку они интересовали меньше всего. Как только Мельниковы сдали вещи в камеру хранения и мать стала в очередь, чтобы закомпостировать билеты, Валька выпросил у нее рубль и, спустившись в метро, поехал на Красную площадь.

Живя в Москве, он редко бывал на Красной площади. Может быть, всего два или три раза. И все с отчимом, с Петром Проскуряковым. Теперь Вальке нужно было побывать там одному.

Возле Мавзолея на Красной площади стояла большая толпа. Люди молча смотрели на солдат, застывших у входа.

Вытягиваясь на цыпочках, Валька тоже постоял и посмотрел. Так же чеканили шаг часовые, такие же росли елки и такими же были зубцы на кремлевской стене...

Да, все было почти такое же, только Валька вырос за эти годы. Он вырос и теперь понимал, на каком стоит месте.

Проводив взглядом сменившихся часовых, он поднял глаза на кремлевскую башню и чуть слышно сказал:

— Клянусь!

Никто не обратил на Вальку внимания. Люди были заняты своим делом. Может быть, они тоже клялись здесь. И чтобы не мешать им, Валька отошел подальше и сказал громче:

— Клянусь всю жизнь бороться с врагами народа!

Мать отпустила Вальку на один час. Пора было возвращаться.

Валька вздохнул и пошел к Историческому музею, все время оглядываясь назад.

На станцию Большие Липы поезд прибыл тоже утром.

Валькина мать долго сидела перед своим зеркальцем. Она волновалась. Валька заметил, что она раз пять намазывала и вытирала губы. Лицо у нее было бледное и растерянное.

Вальке было жалко мать, но он был сердит на нее и старался не выказывать жалости.

Наконец мать последний раз помазала губы, встала и сказала:

— Умоляю тебя, Валя, поздоровайся с Дементием Александровичем. Будь воспитанным человеком.

— Хорошо, — ответил Валька, — я буду воспитанным человеком.

«Почему же не поздороваться? Пожалуйста, — подумал он. — Но никто не заставит меня бросаться ему на шею».

Мать, кажется, прочла эту мысль на его лице и стала кусать губы. Она могла заплакать, и Валька выдавил:

— Ладно, мама... Мы уже обо всем договорились, и я все понял...

— Он должен нас встретить, — сказала мать каким-то глухим, странным голосом. — Ты смотри... Он теперь полковник, начальник милиции.

«Полковник? — про себя удивился Валька. — Его отец умер старшим лейтенантом. Петр Проскуряков был майором. А Дементий Александрович Скорняк стал за это время полковником!»

Валька знал, что в Особом партизанском отряде Скорняк среди друзей был самым младшим по званию. Он был лейтенантом. В альбоме у матери Валька видел фотографию Скорняка. Лейтенант сидел на корточках с автоматом в руках и что-то кричал фотографу в лицо...

Вагон двигался все медленнее и медленнее.

— Ты, Валя, посиди с чемоданом, а я пойду, — сказала мать. — Но я прошу тебя...

Вагон остановился.

Валька выглянул в окно и увидел на перроне человека в синей гимнастерке, в пенсне и с усиками. На погонах темнели три большие звезды. Это был, конечно, полковник Скорняк. Но он совсем не походил на молоденького и озорного лейтенанта из альбома матери.

Стройный, подтянутый полковник стоял, как на часах. Талия его была туго перетянута широким ремнем. Такой тонкой талией, пожалуй, не могла похвастаться и Валькина мать. В фигуре полковника было что-то восточное, грузинское. Он был похож на джигита, готового станцевать лезгинку. Как ни вглядывался Валька в этого человека, он не узнавал в кем лейтенантских примет. Ни казацкого чуба, ни остренького лица с впалыми щеками... И у Вальки даже мелькнула мысль — может быть, он ошибся, приняв чужого красавца-полковника за бывшего лейтенанта Дементия Скорняка.

Но Валька не ошибся. Через минуту стремительно отодвинулась дверь купе, и полковник Скорняк весело сказал, протягивая руку:

— Ну, здравствуй, Валентин Васильевич! Рад тебя видеть, дорогой!

У него был такой приветливый голос, что Валька невольно смутился.

— Ты знаешь, кто я? — спросил полковник.

Валька кивнул.

— Ну вот и отлично. — Полковник обернулся. — Петров, Сизоненко. Вещи в машину!

В купе вскочили два милиционера и расхватали чемоданы и сумки. Один из них хотел взять и Валькин маленький чемоданчик, но Валька не позволил: