Айя Субботина: Охотники парящих островов

Они остановились возле останков древней статуи. Время и непогода смягчили ее очертания, сгладили углы. В полумраке плохо освещенной улицы статуя походила скорее на природный кусок камня, чем на творение рук мастера. Но днем в скульптуре четко угадывался человек, вытянувший перед собой руку. В ней он что-то держал, но вот что именно, сказать наверняка было нельзя. Хотя версий ходило предостаточно: от головы заклятого врага до весов справедливости. Статуя попала на Остров еще во времена его основания и уже тогда была древней. «Осколок Разъяренной земли» – так называли подобные артефакты. Кто-то относился к ним чуть ли не с благоговением; другие смотрели, как на мусор. Кто-то посвящал всю свою жизнь изучению подобных осколков; другие проходили мимо, не замечая их. Дарта куда сильнее заботило настоящее, чем несуразные ошметки далекого прошлого и иного мира. К чему ворошить все это?

Дарт достал из поясной сумки кусок чистой тряпицы, промокнул ею лицо. Было больно. Он старался не подать виду, старался, чтобы лицо оставалось непроницаемым, но получилось не очень. В конце концов тряпицей завладел Патрик, он же смазал раны на лице ученика целебной мазью. Поначалу от нее сильно щипало, но через несколько минут боль стихла, появилось приятное ощущение тепла.

– Так-то лучше, – наставник критически посмотрел на ученика. – Идем.

Дорога к неведомой цели, намеченной ранее, заняла около двух часов. Дождь к тому времени кончился, ветер стих. На небе показались далекие звезды и новорожденный месяц. Но последний вскоре скрылся за Трантом – ближайшим к Тану островом.

Патрик резко остановился. Впереди раскинулась площадь Шутов. Небольшая, днем многолюдная и шумная. Здесь располагались магазины и лавки, товары из которых могли себе позволить даже небогатые жители Тан-Ларона. Кроме того, в выходные и праздники на площади давались представления. Раньше, лет десять назад, их устраивали в здании местного театра, от которого сейчас остались лишь обгорелые руины. Пожар, как говорили, случился из-за ссоры тогдашнего главного постановщика театра и одного из актеров, который заподозрил свою жену (тоже актрису) в любовной связи с этим самым постановщиком. Оба были на взводе, много кричали, а потом, в драке, кто-то из них разбил масляную лампу. Театр сгорел. Да с тех пор так и стоял черным остовом, с молчаливым укором наблюдал за снующими вокруг людьми. Денег на его восстановление у труппы не нашлось, потому представления начали давать прямо на площади.

– Нам туда, – Патрик указал на останки театрального здания.

Дарт нахмурился. В детстве они с другими мальчишками лазили по пепелищу в поисках чего-нибудь интересного или ценного. Не нашли ничего. Только пепел и грязь.

Но наставник, судя по всему, знал что-то такое, что заставляло его надеяться на удачу.

Они прошлись по пожарищу. В воздухе еще пахло горелым.

– Здесь должен быть люк, – сказал Патрик.

Они бродили внутри выгоревшего здания, подсвечивая путь небольшими фонарями. За годы запустения здесь мало что изменилось. Разве что горелого дерева стало меньше, а мусора – больше. Отчетливо пахло отхожим местом. В отличие от деревянных стен, пол в театре был земляным, хорошо утоптанным. Когда-то его застилали плотными циновками, но сейчас от них не осталось и воспоминания.

«Почему не прийти сюда днем? – подумал Дарт. – Или нам ни к чему свидетели?»

Сожженное здание театра не было большим, но поиски таинственного люка все равно затянулись. Приходилось разгребать кучи мусора, копаться в нагромождениях гнилой рухляди. Один раз за остатками стен прозвучали чьи-то торопливые шаги, потом послышался звук удара. Охотники насторожились, но более звуки не повторились.

– Проверить? – шепотом спросил Дарт.

– Нет. Продолжаем поиски.

Дарт пожал плечами, но искать пошел туда, откуда недавно донеслись звуки. В стене тут зияли дыры, потому рассмотреть часть улицы можно было, даже не выходя из здания.

Дарт обернулся, не глядит ли за ним наставник, и приник к одной из дыр. Ничего – пустая улица. Он сместился в сторону. Что-то тонко звякнуло.

«Стоп!»

Звук пришел не из-за стен, он родился где-то в их пределах. Больше того – совсем рядом.

Дарт потоптался на месте, всматриваясь в неровности пола, смахнул ногой грязь. Ничего. Нет, ему не могло показаться.

Он шагнул точно в то место, где стоял, когда услышал звяканье. Постарался припомнить, что делал, как повернулся. Поводил по стене руками. Пальцы нащупали тонкую цепочку.