Елена Нестерова - Анфазия Эн и трон Эльфийских Королей

Знакомая поляна, самое светлое место в "Туманном лесу". Деревья словно расступились, освещая Королевский трон с сидящим старичком. На голове его была надета та самая чудесная корона, которая давно стала для него непомерной ношей. Рядом с троном стоял его единственный сын и любящая жена, маленькая худенькая эльфийка с потрясающими бирюзовыми глазами. Обычно они были наполнены вселенским добром, чистейшим на этой планете, но сейчас, в эту минуту, слёзы бесконечной рекой лились на землю из этих прекрасных глаз.

– Любель, милая, не плачь, не рви мне сердце! Сейчас придёт Энни и тоже будет плакать. Я умру раньше, чем собирался, видя ваше горе. Прошу тебя, любимая, не нужно лить слёзы! Твоё время скоро придёт, и мы встретимся! Я подожду неподалёку! Не волнуйся!

Любель стала успокаиваться и взглянула на сына, стоявшего с низко опущенной головой. Он был очень юным эльфом, совершенно не готовым принять правление, и Севейро это знал, и потому вся его надежда была на то, что Анфазия примет регентство, пока мальчик не окрепнет и не научится управлять страной.

Когда Энни с Егором подошли к поляне, Севейро уже снял корону и повесил на край резного трона. Энни бросилась к другу и нежно обняла его, боясь сделать больно истощённому тельцу.

– Как хорошо, что ты успела! Если ты внимательно читала моё письмо, то знаешь все мои просьбы кроме одной…

– Да, Севейро, я пригляжу за твоим сыном, и помогу ему стать настоящим Королём, похожим на своего Великого отца. Он умный и храбрый юноша и у него всё получится, не сомневайся.

Она посмотрела на принца, и тот преклонил перед ней колено в знак благодарности за добрые слова.

– Я знаю, из Эвейро выйдет хороший государь!

И Король ласково улыбнулся сыну.

– Так какую просьбу я ещё не знаю? Что ты ещё надумал, признавайся?

Энни держалась, как могла, чтобы не разрыдаться. Если это случится – всё пропало, из её головы вылетят все умные мысли и останется одно бесконечное горе.

– Не сердись! Ты же знаешь, я не могу оставить тебя без загадок, требующих решений, самых верных, королевских решений. Не могу допустить, чтобы ты скучала, когда меня не станет!

Он тяжело вздохнул, улыбнулся и поманил Энни поближе. Та наклонилась к самому уху и Севейро быстро-быстро заговорил, боясь не успеть.

– Когда я испущу дух, загадай желание! Поклянись, что скажешь всё слово в слово!

– Клянусь! – послушно сказала Энни. – Так что я должна пожелать?

– Пожелай, что в тот день, когда трон эльфов опустеет, и над страной нависнет опасность, ты вернёшься из своего мира и останешься здесь, пока благоденствие не вернётся на эту священную землю!

– Ты с ума сошёл, опять в бой? А если я к тому моменту буду дряхлой старухой, или хуже того, умру? Что же мне, как зомби, из земли вставать и на Анастению возвращаться?

– Ты осталась всё той же смешной девчонкой, Энни. Время не старит твой дух, лишь наполняет его силой. Ты не будешь дряхлой старухой, уверяю тебя. А бравные дела были всегда твоим любимым занятием, не так ли?

– Когда это было? Вспомни ещё бой с пауками…

– А что? И вспомню! Дралась ты на славу! Прошу тебя, Энни, помоги мне уйти в покое, дай клятву, что загадаешь желание.

– Ладно, дам клятву, но ты ловко устроился, братишка, сам в голубой мох с цветочками, а меня опять толкаешь на приключения. А Егора чего не просишь?

Севейро притянул Энни за прядь волос так близко, как мог и прошептал:

– Только тебе ноша по плечу! Сестра моя!

Они говорили около часа. Севейро давал советы сыну и утешал жену, а Энни с Егором сидели рядом с троном и гладили морщинистые руки старика.

Егор горевал по Севейро, но он был далёк от него, и частенько даже ревновал Энни, так много времени они проводили вместе, в долгих и непонятных для Егора беседах. У них было много общего, даже кровь одна на двоих и крылья, и любовь к полётам, и тайны… Егор тоже любил тайны, но такие, чтобы решались они звоном мечей, а не тихими шептаниями под звёздным небом.

Но Егор понимал, как трудно сейчас Энни и готов был поддержать её и даже не обиделся, что они шепчутся вновь, ведь это в последний раз.

Тут Севейро поднял руку вверх, чтобы привлечь внимание.

– Пора уходить! Энни, обними меня! Прощайте все! С любовью и нежностью!

Энни обняла друга, и когда он вздохнул в последний раз, она повторила его просьбу, глядя на тонкую серебряную ниточку души, отлетающую от тела.

Она вспомнила, как прощалась с отцом Севейро и исполнила его просьбу о крыльях, и это свершилось мгновенно, но то, что она пожелала сейчас, было историей из её далёкого будущего, очень далёкого.