Борис Байков: Рассказы о юности

Лишь с одной из всех букв алфавита произошёл у Мишки в жизни полнейший конфуз. Уж так само – собой случилось, что ещё в ранний период своего становления, как личности, умудрился он каким-то образом не заметить этой коварной буквы «Р».

И вот в результате такого его собственного недосмотра Михаил ещё с младенчества хронически произносил вместо этой буквы неопределённый гортанный звук. Такое произношение, как уже давно известно, в науке носит название «картавость». Но мальчик сначала даже и не подозревал, что он, вообще, чем-то отличается от своих ровесников.

Мишенка был вполне доволен своей жизнью и даже был уверен, ─что и вокруг него все дяди и тёти такие же хорошие, как и вся природа, детки, игрушки, мама и весь мир. Но, к сожалению, пребывал он в этой безоблачной эйфории всего лишь только до окончания детского сада.

А когда Мишка пошёл в первый класс и вступил в контакты с суровой «прозой» жизни, то сразу же почувствовал, какая непреодолимая преграда отделяет его от ровесников. А заключалась она всего лишь в его «хромой» букве «Р».

─ Миха! ─ бывало, обращался к нему дворовый пацан Вовка.

─ А ну- ка скажи мне: «На горе Арарат растёт крупный красный виноград». И когда Миха без всяких задних мыслей исполнял просьбу товарища, естественно, изменив эту фразу до неузнаваемости, то последний закатывался таким смехом, что слёзы выступали у него из глаз.

Вначале Мишка тоже смеялся с товарищами, дружелюбно подтрунивая над своим недостатком, но со временем такие инсценировки уже вызывали в нём чувство глухой обиды и замкнутость, оскорбляя его достоинство.

Он теперь ясно понимал, что товарищи делают это вовсе не из дружелюбия, а совсем наоборот. В свою очередь Мишка, конечно, очень страдал от своего комплекса неполноценности, но сделать-то ничего не мог.

Оставалось либо не реагировать на насмешки, что было чрезвычайно трудно, либо давать достойный отпор своим недоброжелателям. Но, так или иначе, а эти печальные обстоятельства сильно угнетали Мишкину врождённую жизнерадостность. Но однажды кто-то из взрослых, желая, видимо, чем-нибудь облегчить его участь, подбодрил его такими словами:

─ Не вешай носа, сынок! Все французы картавят не лучше твоего.

И вот эта, неожиданная информация, вдруг стала для мальчика настоящим откровением, являясь, как бы тем аргументом, на который он теперь ссылался при каждом конфликте со своими обидчиками. А где-то в глубине сознания стало иногда даже появляться сомнение в своём отечественном происхождении.

─ Ну, а что? Может я и в самом деле француз, но от меня это тщательно скрывают?

Но при всём при этом мажоре мыслей, всё же ощущение своей ущербности почему-то не проходило. Постоянное торможение в контактах с земной цивилизацией заставляло Мишкину мысль всё активнее искать путь к победе над своим дефектом произношения.

И вот со временем, когда ему казалось, что он уже кое-что понимает в этой быстротекущей жизни, однажды Мишка с удивлением обнаружил, что виновник всех его неприятностей находится не где-нибудь там, за границей, а у себя дома, то есть непосредственно в его собственном рту.

И, что представляет он собой всего лишь мягкотелый орган розового цвета, позволяющий себе постоянно не слушаться команды «сверху». Ну а после такого гениального озарения у Мишки родилась та главная и направляющая мысль, сразу определившая его перспективу на ближайшие годы:

─ Любой ценой заставить работать свой язык только на Россию, а не на Францию!

Ну а для полной гарантии необратимости задуманного решил молодой мыслитель скрепить эту, ещё не окрепшую золотую идею суровой клятвой:

─ Чтобы век мне не бывать отличником, если не одержу верх над своей ахиллесовой пятой!

И надо отдать ему должное, первую часть клятвы Мишка выполнил быстро и добросовестно, соблюдая её до конца учёбы в школе. А вот с другой произошли некоторые накладки. В истории человечества, как известно, не раз уже так бывало, когда великим свершениям разума откровенно мешали посторонние мелкие обывательские интересы, недостойные даже и упоминания в истории.

Вот так точно случилось и у Михаила. Многочисленные бренные проблемы двух первых классов обучения в школе надолго отодвинули от него время исполнения задуманного. И лишь только третий класс подарил ему некоторую возможность переломить паталогический ход событий своей биографии.