Борис Володин - Кандидат в чемпионы породы

Вот и наш Славик, как этот Мессбауэр, не знал, что машину у зеленого дома уже искали, и не знал, что больше ее самим искать бесполезно и что это уже было доказано научно и изложено популярно, как раз когда его вчера перекладывали с дивана.

И поэтому Наталью Павловну поднимает с постели звонок. И Славик из той автоматной будки, из которой она накануне звонила Скородумову, пытается ей втолковать про зеленый дом, про эти «Жигули», про номер и еще про белый чехол на заднем сиденье, на котором он сквозь окошко будто увидел собачьи следы.

А надо сказать, что заснуть баба Ната смогла лишь незадолго перед тем, как Славик у себя дома вскочил с кровати. Если помните, она еще накануне сама говорила, что не заснет из-за волнений, уже пережитых и еще предстоявших.

Правда, как только после ухода Карла Григорьевича она устроила в коробке из-под австрийских зимних сапог постельку для щенка, столь своевременно для утешения подаренного, оказалось, что глаза Натальи Павловны слипаются совершенно и нужны превеликие усилия, дабы устроить постель себе самой.

Но именно в эту минуту щенок Вавила, он же Варяг-второй, вылез из коробки и, найдя посреди комнаты самое видное место, сделал на нем очень аккуратную лужицу. А когда Наталья Павловна принялась лужицу вытирать, он вцепился в ее тряпку мертвой фокстерьерской хваткой и потребовал, чтобы с ним поиграли. Затем он заскулил, и ему пришлось дать молока. Затем, поспав минут пятнадцать, Вавила снова вылез из коробки и стал проситься к бабе Нате в кровать. Далее пошло по кругу: лужица — тряпка — скулеж — молоко — лужица. И, поправ в четыре часа утра лучшие истины педагогики, Наталья Павловна взяла Вавилу под одеяло, где, наконец, он пригрелся и угомонился.

А в семь пятнадцать позвонил Славик.

И ведь надо было сначала понять, кто звонит! И к тому же вспомнить клятву прошлой ночи — нести свой крест безропотно! И вяло подумать: «А вдруг!» И поднимать мальчишек. (О том, чтобы пройти к очередной машине самой, как понимаете, речи не было.)

Митя с Данилой собирались в этот поход, как в школу, опираясь только на чувство долга, смешанное с легким раздражением против этого выскочки Рыбкина. И Ольге с Эдиком они сообщили по телефону о Славиковом вызове тоже лишь в силу психологической инерции двух прожитых в общей заботе дней. Но все-таки через двадцать минут все четверо были на трамвайной остановке. Еще через пять сошли с трамвая у дома-башни с редакцией в витрине первого этажа. Но Рыбкина около машины не увидели.

В этом был какой-то подвох. Однако машина все же стояла, и они к ней подошли сразу в грустной уверенности, что Рыбкин вызвал их зря и нарочно! Что он подсматривает сейчас откуда-то, наслаждаясь удачной проказой, а потом, наверное, выскочит и закричит что-нибудь вроде «Эй вы, сыщики-пищики! Сыщики-пищики!» — и тому подобное.

Но все оказалось истинным — и машина, и цвет, и модель, и номер, и пятна на сиденье, похожие на собачьи следы. А Славик Рыбкин, который действительно высовывался из-за телефонной будки, оттуда почему-то ничего не кричал — он только им делал издалека странные знаки руками. А потом, когда два сцепленных вместе трамвайных вагона медленно поползли от остановки и закрыли собой ворота автобазы, что напротив зеленого дома, Славик акробатическими прыжками в считанные секунды покрыл расстояние от будки до автомашины и в такие же секунды доложил о тяжком осложнении обстановки.

Оказывается, Славик, обнаружив машину, очень боялся от нее отойти — даже к телефонной будке. Представляете, а вдруг похитители чемпионской собаки в три вот таких же прыжка выскочат из зеленого дома, нырнут с Варягом на руках в «Жигули» и снова скроются в неизвестном направлении!..

Но ему в это утро невероятно везло: он топтался, топтался и увидел на тротуаре гвоздь. Обыкновенный большой ржавый гвоздь из тех, что время от времени выпадают на тротуару и на автомобильные дороги неведомо откуда — наверное, вместе с градом. И с простотой истого гения Славик мгновенно сообразил, что если этот гвоздь поставить торчком под заднее колесо «Жигулей», то преступники при первом же обороте колеса окажутся в полном смысле слова пригвожденными вместе с машиной.

А у ворот автобазы грелся на солнышке сухонький сторож — грелся и смотрел на Славика недружелюбно. Потому что у людей, чья профессия охранять автомобили, ко всем машинам — симпатия, даже к чужим, а ко всем мальчишкам — недоверие: они так вот покрутятся-покрутятся у тех «Жигулей», а потом на крыле обнаружится Слово. И Славиковы эволюции показались сторожу подозрительными. Он поднялся со своего стульчика. Подумал, стоит ли переходить улицу, — может, ничего и не случилось, тем более что мальчишка в телефонной будке разговаривает с кем-то крайне убедительно. Но привычка — превыше логики. Сторож все-таки улицу пересек, машину осмотрел и в момент, когда Славик выскочил из будки, чтобы вернуться к пресловутым «Жигулям», обнаружил под задним колесом гвоздь.