Эдуард Веркин - Стеклянная рука

Я достал томагавк.

Кузнец стоял на второй ступени, долго добираться до него не пришлось. Вообще, кузнец мало отличался от других статуй, такой же черный и блестящий. С кувалдой. Но кое-что меня в нем сразу насторожило: черная краска на правой руке облезла, и я заметил, как потрескалось вещество, из которого отлита статуя.

Я постучал топориком кузнецу по голове. Звук был пустой и звонкий.

— Ну?! — испуганно спросила Тоска. — Ну что?

— В старые времена в Древнем Риме использовали такой способ изготовления статуй. Брали пленника-варвара, дохлого обычно, чтобы не рыпался, заливали его с головой расплавленным стеклом, потом остужали. Затем сверлили дырочку, а в дырочку заливали соляную кислоту. Кислота растворяла труп, и через некоторое время эту жижу сливали. А в стеклянном массиве оставалась идеальная форма. Тогда форму заполняли расплавленной бронзой. И все — статуя готова…

— Сейчас меня вырвет, — сказала Тоска.

— Крепись. Зато Паша будет увековечен. Вот представь, Земля столкнется с кометой, вся биологическая жизнь исчезнет, даже инфузории-туфельки. Потом уже, когда нашу планету заселят разумные осьминоги с Альфы Центавра, совершенно случайно среди руин заброшенного Дома культуры обнаружат мумифицированного Пашу Воблина. Тогда его достанут, выскоблят из стекла и клонируют. А потом его клонами населят всю Землю. И даже девчонки будут похожи на Воблина — чудесный мир…

— Так это все-таки Паша?! — спросила Тоска уже несколько истерически.

— Он, — сказал я. — Паша с Сибсельмаша… Его залили жидким стеклом. Видимо, заживо…

Я оттянул очки кузнеца.

— Моргает, — сказал я. — Видимо, еще жив…

— Жив?! — ойкнула Тоска.

— Жив. Но долго не протянет. Стеклом, сама понимаешь, не в холодном состоянии заливают. Так что у него стопроцентный ожог поверхности тела. И болевой шок, возможно, даже паралич. Только глаза и остались.

— Надо его скорее вытаскивать!

— Поздно. Теперь мы можем лишь облегчить его страдания. Проявить человеколюбие. Не знаю, как ты, а я большой человеколюб, меня в прошлом году даже хотели сделать председателям регионального объединения «Гуманизм и гамбургеры без границ»… — сказал я и, как следует размахнувшись, огрел статую томагавком. Голова кузнеца треснула и рассыпалась на мелкие кусочки.

Тоска закричала и закрыла глаза руками. Так в детских книжках закрывают глаза поросята, испугавшиеся серого волка. Для закрепления эффекта я долбанул кузнеца по руке. Рука отвалилась и хлопнулась об пол. Я нагнулся, поднял конечность и подошел к Тоске.

— На, — я протянул ей руку. — Возьми.

Тоска отвернулась к стене.

— Передашь родителям, они похоронят. Будет хоть куда на могилку прийти, пшенку накрошить, конфетку развернуть. Часы еще тут, хорошие, дорогие.

Часы, кстати, были настоящими. Тот, кто уволок Пашу, снял с него часы и пристроил их на руку этого кузнеца. Зачем-то…

Тоска всхлипнула.

— Странно это от тебя слышать, — сказал я. — Ты такая продвинутая девчонка, а боишься какой-то оторванной руки. Не бойся, Тоска, крови больше нет…

Я снял часы и спрятал их в карман как трофей, трофей мне полагался в качестве небольшого возмещения морального ущерба.

Затем положил ей на плечо оторванную кузнецкую руку.

Тоска вздрогнула уже всем телом, стукнулась лбом о стену, но потом все-таки собралась и взяла руку.

— Что это? — Она посмотрела на руку.

— Рука.

— Она же ненастоящая! Она же стеклянная!

— А тебе все настоящее подавай! — усмехнулся я. — Если руку, так сразу оторванную! Если замуж, так сразу за Гагарина! Что за жлобские повадки, Тоска! Ты же раздумала быть оперной певицей, пора бросить эти замашки!

— Уродец! — крикнула Тоска и треснула меня стеклянной рукой по голове.

Рука была достаточно крепкой и не разбилась. Я не обиделся на Тоску, я бы сам треснул за такие шутки, да только некого было. Поэтому я просто потер вздувшуюся шишку и сказал:

— Смешная ты девчонка, Тоска. Хочешь свою фирму открыть, хочешь за ведьмами охотиться, а наблюдательность не развиваешь. Я тебя обманул по методу Штирлица.

— Как это?

— Самая выдающаяся деталь в твоем Паше — это его бомбардировщицкие часы. Ты запомнила часы, и я на этом сыграл…

— Ты что, полигон тут решил устроить? — разозлилась Тоска. — По отработке своего остроумия?

— Век живи, век учись, старушка. Перенимай, так сказать, опыт.

— Ладно, перенимаю, — кивнула Тоска. — Как будем Пашу искать, клуб-то здоровенный…